— Ежики вислобрюхие, камбуз мне в рот!
Во-вторых, снаружи корабля начался какой-то гам, состоявший в криках и почему-то улюлюканье по типу того, как болельщики поддерживали свою безнадёжно побеждающую команду.
Фалайз, сообразив, что первая часть плана — его часть — прошла успешно, облегченно выдохнул. Он даже позволил себе немного расслабиться, но только до тех пор, пока в темноте помещения, в котором заперся, не зажглась пара прищуренных, светящихся алым глаз. Женский голос с предельно странным для «Хроник раздора» акцентом поинтересовался:
— Храбрий вьюноша, ви пришльи спастьи менья?
* * *
— Ну-ка, нечестивые псы, я — Тукан фон Шабаны, рыцарь, плейбой, филантроп, вызываю сильнейшего из вас, собак сутулых, на поединок! За честь и отвагу! За достоинство оскорблённой вами принцессы Пытч!
Лица пиратов, взиравших на эту картину, выражали одну, общую на всех эмоцию. Вернее, немой вопрос, который игра не позволяла задать вслух из-за цензуры. Тогда как цензурно охарактеризовать происходящее у них не получилось.
— Какой ещё Пытч? — наконец сумел выдавить из себя хоть какой-то вопрос один из морских разбойников.
— Неправильно. Надо, чтоб такая Ы была, с большой буквы и длинная, — сразу же принялся поправлять его Тукан с видом учителя. — И чтобы не «че», а «чэ-э-э». Пытч, ясно?
— Ты чего голый-то? — задали крестоносцу ещё один вполне актуальный вопрос.
— Чтоб у того, с кем я сражусь, был хоть один шанс на победу! Тукан фон Шабаны за честные дуэли! Никакого допинга и запрещённых веществ. Впрочем, если мой противник пожелает сражаться голым, я буду не против!
Кажется, происходящее действовало на ботов несколько угнетающе и не совсем так, как рассчитывали игроки. Несмотря на подавляющее численное превосходство, не говоря уже про снаряжение, они со страхом озирались и переглядывались, словно им срочно требовалась помощь.
— Да мы никого не оскорбляли вообще-то, — начал бубнить один из пиратов. — А если и оскорбили, то…
— Поздно извиняться! Только честная дуэль смоет грязь клеветы! — поняв, к чему всё идёт, спешно прервал его Тукан. — Только она и ничто другое! Желательно как можно скорее — холодно у вас тут! Низкая температура негативно сказывается на величии моего рыцарского достоинства!
— А где твой конь, рыцарь? — как будто найдя в себе силы на ехидство и наблюдательность, спросил кто-то.
— А где твой, пират? — принялся бахвалиться Тукан. — Я езжу на ручном демоне по имени Разочарослав. Мне нет нужды угнетать вас его обликом!
На самом деле Разочарослав, представлявший из себя коллекционное ездовое животное — демона, идентифицирующего себя как конь, находился в своеобразном отпуске. По контракту, связывающему его с крестоносцем, в случае гибели демон мог позволить себе отсутствовать две недели, чем нагло и постоянно пользовался, бросаясь под удар при первой возможности. Один из таких «отпусков» как раз на днях должен был истечь, после чего Разочарослава ждала масса открытий на тему его текущей роли в их группе.
Тем временем в кривых и косых воротах пиратского лагеря началось какое-то оживление, и раздался очень низкий грубый голос, практически рычание:
— Кто тут сказал «демон»?
* * *
— Вы к-кто?
— Какь этьо кьто? Дама в бедье! Скьорее спаси меня, храбрий юноша! Ти же за этим здьесь окьазался?
Фалайз покосился на алые светящиеся в темноте глаза, задумался о происхождении акцента и пришёл к выводу, что кого тут ещё спасать по итогу придётся — большой вопрос. Зажигать свет, например, с помощью простенького заклинания он не рискнул. Во-первых, сам был голым, во-вторых, очень опасался увидеть свою собеседницу. Глаза и смутно женские очертания оставляли достаточно простора для фантазии без лишней конкретики.
— Боюсь, я здесь немного по другой причине.
— Дьа?
— Надеюсь, потопить этот корабль, когда он выйдет в море.
— Какь тьи надеешься спастьись?
— А я не надеюсь.
Глаза закрылись, как будто в задумчивости. Спустя какое-то время последовал ответ. Короткий и, что удивительно, без акцента:
— Оу. Это нехорошо.
Пираты! Часть 2
Сгорбившись, чтобы не задеть косматой головой свод ворот, и расталкивая всех, кто замешкался у него на пути, навстречу Тукану неторопливо вышел один из главарей. Они видели его издали, и уже тогда он казался тем ещё здоровяком, однако на деле это был никто иной как циклоп. Помимо размеров его выделяла чёрная, как смоль, шевелюра и длиннющая борода, доходящая аж до пояса. В руках главарь держал нечто вроде посоха: двухметровый конец мачты, украшенный костями и резными камешками.
— Крошка, это ты собрался биться со мной? — делая вид, что он не впечатлён, уточнил Тукан.
Не то чтобы крестоносец собирался проиграть. Такая опция, конечно, присутствовала, однако даже голый, с обломком меча, под действием Вещества Тукан имел неплохие шансы на победу. Разумеется, речь шла про сражение с более мелким во всех смыслах противником.
— Ну я. — Пожал плечами циклоп, продолжая наступать. Вдруг он остановился и самоуверенно бросил через плечо кому-то позади, в лагере: — Отчаливайте. Я разберусь с этим шутом. — Циклоп снова обратил свой взор единственного, большого с прожилками глаза на крестоносца. — Меня звать Торналь Демонолог. Говоришь, у тебя есть демон?
— Да, но я его не покажу! — продолжил куражиться Тукан, понемногу сдавая назад.
— Если хочешь сразиться — покажешь, — самоуверенно заявил Торналь. — Твой демон против моего — победитель заберёт силу противника!
— Тукан, он не сможет отобрать коллекционный предмет, — раздался в ухе крестоносца голос жрицы. — Я уж не говорю про то, что Разочарослав настолько же «сильный», как бабка-паралитик…
— Бабка-паралитик, чтоб ты знала, самый опасный противник в больнице. Лекарства её не берут, лечения она не хочет, помощь ей не нужна, тащит на себе двадцать кило рассады, инсульт пройдёт как-нибудь сам собой.
В ответ раздался лишь тяжёлый вздох. Жрица находилась поодаль — на краю вырубки. С таким расчетом, что если крестоносец начнёт спасаться бегством, то она сможет быстро перехватить его. И, например, вернуть снаряжение. А если всё пойдёт совсем плохо, то сможет банально сбежать или спрятаться.
— Уверена насчёт того, что не отберёт? — выждав немного, уточнил Тукан.
— Почти, — не стала скрывать наличия определённой толики беспокойства Фиона. — К тому же ты разве не принял целую дозу ради победы?
Последнее она произнесла особо едко, намекая,