Например, чёрные единороги — вроде те же кони, только рогатые и злые. Однако данные создания даже на единорогов ничем не походили, не говоря про обычных лошадей. Куда ближе им по сути оказывались львы или тигры. Или волшебные дракончики — те больше напоминали кошек или бабочек, но не драконов. Ещё были горгоны, они же котоблепасы, гномы, карги, псевдокоты, фениксы, грибы, напоминающие зверей, и звери, напоминающие грибы.
К счастью, в окрестностях Гадюкино «феи» в основном проявлялись в виде растений. Хищных и не очень, способных перемещаться, но не всегда. Малоприятные, но и избегать встречи с ними было не сложно.
* * *
Вдруг Фалайз с Оулле оказались на пятне леса, которого не коснулась всеобщая весна. Вокруг бурлила жизнь, а здесь, как и раньше, природа замерла в предзимнем летаргическом сне. Тут было даже заметно холоднее нежели вокруг.
В самом центре пятна, имевшего форму идеального круга, как оказалось при ближайшем рассмотрении, находился высокий, могучий дуб. Практически всю поверхность коры его ствола, от самых корней и до вершины, покрывали царапины от когтей. Они казались хаотичными, но только на первый взгляд. Чем дольше ты на него смотрел, тем сильнее понимал, что это — сложный узор, созданный целенаправленно и с неким умыслом.
— Очень похоже на стиль одного нашего знакомого, да? — поделился мнением Фалайз, посчитав количество полос.
— Страж поляны, — согласился Оулле, размышлявший в том же направлении. Он подозрительно осмотрелся. — Это как остров.
— Что?
— Эта часть леса существует отдельно.
Это было совершенно верным наблюдением. Окружающие «джунгли» обступали пятно со всех сторон без единого просвета, плотной стеной и разве что не смыкались над головой. Буквально два леса, каждый со своим собственным сезоном, каким-то невероятным образом перемешанные.
— Может, поэтому он узурпатор? — предположил Фалайз. — Мешает естественному ходу вещей… или вернее не мешает… или…
Даже не стараясь помочь, Оулле стоически выслушал эту полную противоречий и путанницы тираду, после чего махнул рукой, мол, «идём уже».
Чем дальше они продвигались на запад, тем больше встречали подобных пятен. Они все были плюс-минус одного размера, и в центре каждого располагался изрезанный когтями дуб. Один раз им повстречалось двойное пятно заметно больших размеров. Помимо прочего там оказалось холоднее — даже снег лежал.
Повстречалась им и обратная картина — пятно, где уже заметно потеплело, а природа ожила. Всё дело было в том, что здешний дуб в центре оказался с немалым усердием срублен прямо под корень. Причём рубили его и дальше, как будто существовала вероятность, что дерево выживет.
Посмотрев на эту внешне бессмысленную жестокость к природе, Фалайз собирался проследовать дальше, но Оулле очень заинтересовался местом сруба. Рахетиец, не выпуская из рук фирменное самонаводящееся копьё, даже потрогал щепки. Вероятно, будь у него анализатор вкуса — ещё бы и на зуб взял.
— Выходи! — вдруг, резко развернувшись на месте, крикнул он в сторону невзрачного куста на бывшей границе пятна и, выждав немного, добавил тем же безотлагательным тоном. — Выходите все.
Никакой реакции не последовало. Ни на первый окрик, ни на второй. Дикий маг уже собирался спросить, что это такое было, как вдруг из куста донёсся голос, невинно сообщивший:
— Это обычный куст, тут никого нет!
Здесь уже и Фалайз встал в боевую стойку, но скорее для вида. Ситуация не выглядела опасной, а вот забавной — ещё как.
— Я дикий маг, и я сейчас жахну!
— Никто и не пострадает! Кроме обычного куста, в котором никого нет! — мгновенно нашёлся голос.
— Это копьё никогда не мажет, — заметил Оулле, взвешивая своё оружие.
— Ну тут это будет особенно просто — это же большой куст, в котором абсолютно никого нет!
— Мы вас не тронем, просто поговорим, — решив, что шутка затянулась, сказал Фалайз.
— Ага, так мы тебе и поверили! — вдруг выкрикнул новый голос. — Ищи дур…
Затем послышалось копошение в кусте, довольно долгое и насыщенное, после чего к переговорам вернулся прежний голос:
— Куст, конечно, тупой и доверчивый. Очень тупой. Но тут точно никого нет, чтобы к вам выходить и говорить. Или кого-то, кому вы бы могли причинить вред. Вы лучше идите своей дорогой.
Бегло оценив обстановку, дикий маг понял, что на самом деле прятавшиеся в кусте гоблины — кто бы это ещё мог быть, как не они — находились в куда более выгодном положении. Угрозы угрозами, но Фиона строго-настрого запретила причинять вред каким-либо потенциально мирным лесным обитателям. Только в целях самообороны, про которую в данном случае речи не шло.
Иначе говоря, спугнуть их ничего не стоило, а вот сделать так, чтобы разговор продолжился и перешёл в более практическое русло, было куда сложнее. Впрочем, одна идейка у Фалайза появилась:
— Странно, а как бегать к нам менять некрасивые бусы на шкурки — так полные кусты желающих, — с напускным раздражением проворчал он, делая жест рахетийцу не вмешиваться.
— Очень красивые бусы! — с непередаваемым возмущением крикнули из куста женским голосом. — Ты хоть знаешь, сколько я их делала⁈ Да-да, столько времени стекляшки ковыряла!
Оулле посмотрел на Фалайза с уважением. Тот же, в свою очередь, продолжил и коварно уточнил:
— Дубовый Листик, полагаю?
Видимо, поняв, что их цирк полностью провалился, гоблины покинули куст, в котором теперь и вправду никого не было. Их оказалось трое, и общего у них имелось куда больше, нежели низкий рост, кривые ноги, зелёная кожа, худоба и треугольные зубы. По косвенным признакам, вроде цвета волос и глаз, становилось понятно, что это — семья.
Подтверждало эту догадку и то движение, которым самый старший гоблин наградил своих спутников по подзатыльнику. Так бить мог только отец.
— А я чего⁈ — возмутилась удару Листик, указывая на третьего гоблина, вероятно, брата. — Да-да, это он начал говорить глупости!
— Щас ещё и по жопе получишь, — заявил отец семейства и, заметив обоюдное, молчаливое корчанье физиономий, добавил: — оба получите, если не угомонитесь.
За этой фразой прямо сквозила ещё одна, невысказанная вслух, но определённо подразумевавшаяся: «И не перестанете меня позорить».
— Кусаться будете? — сразу же осведомился Оулле, когда гоблины подошли ближе.
— А вы? — неприязненно уточнила Листик. — Чего уставился?
Фалайз, слегка смутившись, отвёл взгляд. Гоблинов в «Хрониках» он видел прежде, причём не единожды. Но ни разу они не вступали в какие-то беседы. Да и одевались так, что понять,