Провожу рукой по спине в поисках застежки лифона и не нахожу. Впереди бантик.
Что за дела?
Девчонка смеется, весело дразнясь, а затем просто поддевает дурацкий бантик, скрывающий крючки. Кружевные чашки расходятся в разные стороны обнажая красивую полную грудь. Подхватываю губами розовый сосок, мгновенно превратившийся в твердую горошину. Затем тянусь ко второй груди. И тоже мечу ее поцелуем.
- Какая же ты классная, - признаюсь хриплым шепотом. Стаскиваю с себя майку и джинсы вместе с боксерами. Попутно наблюдаю, как Катюшка избавляется от спортивных штанов. И остается в белом кружевном безобразии вместо нормальных трусов.
- Снимай, а то порву, - тяну с Катиных бедер тонкую, почти невесомую ткань. И раздвинув крепкие загорелые бедра, становлюсь между ними.
- Ты такая красивая, Кать, - выдыхаю восхищенно.
- Особенно, глаза, - смеется девчонка.
- Особенно, там, - киваю на ставшие влажными складки.
Завороженно провожу большим пальцем по нежной плоти и, подчиняясь дикому инстинкту, вторгаюсь внутрь.
Катерина тут же обхватывает мой торс ногами.
- Девочка моя, - шепчу, осторожно толкаясь. Тесно и так хорошо, что орать хочется от восторга. Меня накрывает с головой безмерное счастье, когда Катя начинает двигаться в такт. Нежная прелюдия переходит в бешенную скачку, уносящую меня к небесам.
- Катя, смотри на меня, - рычу, стоит только девчонке закрыть глаза.
Она послушно распахивает веки и смотрит на меня шалым взглядом. Вся такая красивая и манящая, что можно чокнуться от желания.
- Вместе кончим, - велю я хрипло.
- Слушаюсь, товарищ генерал, - смеется она счастливо.
И мне окончательно сносит крышу от дикого восторга. Эта девочка моя. Моя жена. И никто не посмеет причинить ей зла. Даже косо посмотреть в ее сторону. Любому оторву бошку. Если честно, то я и убить могу за Катю. Растереть Айрата, эту серую гниль в порошок.
- Васечка, - тихо мурлычет Катерина. Царапает ноготками мой бок, возвращая в реальность.
Лениво откидываюсь на постель, увлекая за собой девчонку. Устраиваю ее у себя на груди. И снова целую властно и требовательно. Моя. Только моя.
- Сейчас отдохнем и снова в бой, - предупреждаю осипшим голосом. Руки безотчетно скользят по Катиной спине и упругим ягодицам.
- Вам нужен отдых, Василий Петрович? - приподнимается с моей груди Катерина. Откидывает назад копну вьющихся волос и смотрит насмешливо. Ну не зараза ли?
- Я думал, тебе, - усмехаюсь хищно. – Давай, ты сверху, - легонько шлепаю по заднице.
- Боевой конь Василий, - хихикает, усаживаясь на мне девчонка. Упирается пяточками в бока. И я просто хренею от страсти.
- И его храбрая наездница, - рычу, подхватывая ее за бедра. И предупреждаю сурово. – Никуда тебя не отпущу, Катя.
- Хорошо, Васечка, - шепчет она и начинает раскачиваться, сжимая мой окрепший болт внутренними мышцами.
Лечу куда-то к звездам, забывая о реальности. Весь мир сужается только до этой женщины и толчках внутри нее.
Глава 27
Глава 27
Катерина
Мы валяемся на широкой кровати. Лениво гладим друг друга и пытаемся отдышаться.
- Пить хочу, - выдыхаю, прикрывая глаза.
- Сейчас принесу, Катенок, - шепчет Васечка. Чмокнув меня в нос, подрывается с постели. Матрас прогибается под мощным генеральским телом. А я, откинувшись на подушках, разглядываю мужчину, посланного мне судьбой. Без всякого стеснения он быстрым шагом выходит из спальни.
- А вдруг в доме кто-то есть, - охаю, созерцая крепкую накачанную спину и упругую задницу.
- Мы в доме одни, - мотает головой Генерал. – Это было главным условием, - объясняет он, замирая в дверном проеме. – Периметр охраняется. Дальний круг тоже. А в самом доме только мы.
- Это хорошо, - шепчу, раскинув руки и чувствую себя самой счастливой.
- Ты очень красивая, - пожирает меня взглядом Ордынцев.
Еще минута и все начнется сначала. Вот только пить хочется. Облизываю сухие губы и беззастенчиво рассматриваю будущего мужа. Опустив взгляд ниже, улыбаюсь плотоядно. Генеральское орудие впечатляет. И оно все поместилось? Ой мамочки!
- Иди ко мне, Васечка, - прошу глухо.
- Ты же пить хотела, - усмехается он, догадавшись, куда направлен мой взгляд. – Подожди, птица счастья. Сейчас воды принесу.
Прикрыв глаза, улыбаюсь довольно. И чувствую себя кошкой, дорвавшейся до сметаны. А еще полную безопасность, от которой на душе становится легко и беззаботно.
- Васечка, - повторяю тихо, словно смакуя. – Мой Васечка.
Ордынцев возвращается ко мне не сразу. Протянув стакан воды, бурчит недовольно.
- Не дом, а дворец какой-то, еперный сарай. Пока кухню нашел, еще две спальни обнаружил. Кать, кажется, мы в комнате для прислуги прибомбились. Другие побогаче обставлены. Ну и ладно! Это первая попалась. А мы ждать не могли.
Протягивает мне хрустальный стакан с водой и спрашивает заботливо.
- Не холодная? Из фильтра идет прям ледяная. Пришлось чайник закипятить, немного тепленькой добавить.
- Спасибо, - улыбаюсь, пригубив. – Как раз то, что надо.
А сама чуть ли не пищу от восторга. Никто и никогда не грел мне водичку. Может мама и бабушка. Да и то в детстве.
- А чей это дом? – спрашиваю, постепенно возвращаясь к реалу.
- Дача моего старого командира. Вот пришлось обратиться. Не отказал, - серьезно поясняет Васечка, устраиваясь рядом. – Пей и продолжим, - по-хозяйски ведет ладонью по моему бедру.
- А ты не устал? – подначиваю, отставляя стакан на тумбочку.
- Я еще даже не начинал. Это так. Подготовка к основному наступлению. Разведка боем.
- А мне кажется, это и был бой. Ты меня измотал, Васечка, - хихикаю довольно.
- Я тоже не могу, - вздыхает он, хватая губами мой сосок. – Они у тебя как малина, - шепчет он, обводя языком малиновую горошинку. – Тебе кто-нибудь говорил?
И осекается, будто сморозил глупость.
Тут же перед глазами появляется свирепое лицо Айрата. Кожа на груди саднит, будто жадные грубые пальцы снова сжимают плоть. Другая рука моего мучителя ложится на горло. И я снова задыхаюсь от воспоминаний.
Вывернувшись из рук Генерала, инстинктивно подскакиваю с кровати. Подхватываю простыню, откинутую на кресло. И закутавшись, вылетаю из спальни. Возвращаюсь в зал, где у камина Васечка делал мне предложение. Устало плюхаюсь на кожаный мешок, стоящий около панорамного окна и невидящим взглядом смотрю на елочки во дворе, на белые шапки гор и на птичек,