В 1880 году на этом поприще трудились более тысячи кружевниц. П.И. Небольсин в своих «Рассказах проезжего о странствованиях по Заволжью, Уралу и по Волге», писал: «…В самой Балахне мещанки занимаются изготовлением шелковых блонд [64] и нитяных кружев весьма замечательной отделки. Я не берусь сравнивать здешние кружева с брюссельскими кружевами и с валансьенскими блондами, но, сколько мне случалось видеть на своем веку этого товара, балахнинские произведения далеко обогнали саксонские изделия этого рода; а что касается до цен, то, по всей вероятности, балахнинские кружева не уступят, а еще превзойдут по своей дешевизне цены французских и бельгийских кружев». Так же, как и многие другие промыслы в XX веке, кружевной промысел переживал упадок из-за трудоемкости плетения и высоких цен на сырье. В советское время искусство кружевоплетения прекратило свое существование. Лишь в 1968 году в поселке Правдинск открыли цех по данному направлению. В.И. Быкова, старейшая кружевница Балахны, передала свой опыт по плетению кружев на «балахнинский манер» мастерицам цеха.
Павловские ножи. Город Павлов издавна славился в России как центр сталеслесарного ремесла. Уже в XVII веке местные жители освоили производство огнестрельного и холодного оружия. Первыми документально подтвержденными павловскими ножевщиками в 1642 году были И.И. Ерпылев и его сыновья. В 1797 году в Павлове число мастеров возросло до 85. С течением времени ножевое мастерство получило более широкую распространенность. «Кому не известны павловские изделия? Почти всякий из нас обедает с павловским ножом и вилкою, чинит перо павловским ножичком, носит платье, скроенное павловскими ножницами, запирает свои пожитки павловским замком; с некоторых пор и бриться стали павловскими бритвами», – писал Павел Мельников-Печерский. Крупным павловским фабрикантом был Федор Варыпаев, он единственный имел звание поставщика двора Его Величества. Кроме того, он трижды удостаивался права ставить на изделиях герб Российской империи. Но здесь его перегнали Завьяловы, в 1896 году на Всероссийской промышленно-художественной выставке они получили такое право в пятый раз. В советские времена промысел не заглох, а напротив – расширился. Так, например, в 1957 году завод складных ножей открыли в Павлове, а в 1934 году он вошел в число предприятий народных художественных промыслов. Изделия демонстрировались на выставках ЭКСПО – в 1967 году в канадском Монреале и в 1970 году – в японской Осаке. Конечно, общий кризис в стране в 1990-х годах сказался и на ножевом промысле – закрылись многие крупные ножевые предприятия, но в начале нашего столетия в Павлове вновь стало развиваться искусство авторского декоративного ножа.
К настоящему моменту в Нижегородской области насчитывается 27 мест бытования промыслов, причем в 2019 году их было 22. Всего по России их в пределах 1900. Сохранение промыслов является серьезной задачей, потому что они представляют собой культурно-историческое наследие, передают уникальные навыки из поколения в поколение, способствуют развитию и росту экономики области и привлекают туристов. На территории Нижегородской области собраны почти все существующие виды производств народных художественных промыслов, и в этом ее уникальность.
Глава пятнадцатая
Легенды о славном граде
Нежный Нижний! —
Волгам нужный,
Каме и Оке,
Нежный Нижний
Виден вдалеке
Волгам и волку.
Ты не выдуман
И не книжный
Своим видом он.
С Нижним Новгородом связано много интересных историй, как происходивших на самом деле, так и вымышленных. Веселые повествования перемежаются с грустными, правда – с вымыслом, но и те и другие отображают характер города, его колорит, его прошлое.
Коромыслова башня Нижегородского кремля. 1890-е
Начнем с мрачных рассказов о Нижегородском кремле. С древней крепостью связана не одна легенда. Например, такая. Принялись каменщики за строительство кремля. На следующее утро пришли они на работу, а все, что они сделали, развалилось. Подобное повторялось неоднократно. И тогда обратились строители к старикам за советом, а те сказали, что для того, чтобы сооружение было крепким, долговечным и не могла взять его никакая вражеская сила, требуется построить его на крови первого подошедшего к месту застройки живого существа. «Так-то так… только, князь, / есть обычай у нас, / что велит зарывать без пощады / всех, кто первым пройдет / в день начала работ / там, где стену закладывать надо», – в стихах передал нам эту легенду поэт первой половины XIX века А.А. Навроцкий (1839). Неподалеку проживал посадский человек со своей беременной женой – красавицей Аленой. Рано утром вышла Алена по воду, да подошла из любопытства к яме у крепостной стены. Махнул рукой, подав знак, седобородый боярин Ордынец. Схватили Алену и замуровали живой под основание башни, а вместе с ней положили ведра с коромыслом. «И лопату схватив и земли захватив, на Алену он бросил в могилу, а за ним и другие уж стали бросать, чтоб ее поскорей задушило». С той поры стала называться башня Коромысловой. А муж Алены, узнав о том, что случилось, утопился в Оке. «Догадался купец, понял все наконец, / и, как сноп, на траву повалился, / и с рыданьем глухим о холодный песок / над могилой Алены он бился… И с проклятьем вздохнув, / и на небо взглянув, / беспредельною злобою полный, /не боясь темноты, / он с крутой высоты / в разъяренные кинулся волны».
Но это не единственная версия названия Коромысловой башни. Есть еще такая. Однажды жительница Нижнего Новгорода отправилась за водой и увидела, что к стенам кремля крадутся враги. Когда они подошли близко, женщина коромыслом стала от них отбиваться и не пропускать их в город. Прежде чем один из басурман ее убил, она успела многих ранить и нескольких убить. Неприятели спешно отступили, так как подумали: «Если у нижегородцев такие храбрые и сильные женщины, то какие же у них мужчины?» Русский поэт Д.Н. Садовников в 1883 году сложил об этом такие строки: «Обуяло страхом татарье, / развело, поганое, руками: / “Коли все такие девки там, / где же нам управиться с парнями!„/ Под стенами кинувши тела, / отступили целою ордою… Вот так память девка задала, / выйдя утром к речке за