— Теперь вот что. Все считают меня только хитрой, а никто не знает моего благородства. Я не стану тебя есть, а буду твоим другом. Хочешь моей дружбы?
Перепел не был хитрецом, но кто побывал в когтях у самой смерти, тот многому научился. Он догадался, что Лиса просто сыта и приберегает его до тех пор, пока проголодается.
— Нет, — сказал он, — я недостоин твоей дружбы. Лучше останусь твоим слугой.
Это Лисе понравилось. Она предложила отправиться вместе в путешествие и велела Перепелу быть проводником.
Повёл он Лису по густым кустарникам у подножий гор. А Лиса шла за ним и крепко держала его зубами за кончик хвоста.
Идёт Перепел и думает: «Как избавиться от острых лисьих клыков? Ведь я дал клятву не убегать, а клятву нарушать нельзя. Вот если бы она сама убежала, тогда я был бы свободен».
И он стал выбирать такие места, чтобы кустарники были погуще. Колючие ветки хлестали Лису по глазам, и Перепел посоветовал ей закрыть глаза, пока они выйдут к безопасному месту:
— Я тебе тогда скажу, когда можно будет открыть глаза, — добавил он.
Лиса по-прежнему держала своего наречённого слугу за хвост так, чтобы он не мог убежать, и хитро улыбалась уголками длинного рта. Мыши в её желудке уже переварились, и она почувствовала, как вкусно пахнет её верный слуга.
«Скоро, скоро, — подумала она, — от тебя полетят по ветру нежные пёрышки. Твой пушок вместе с кровью прилипнет к моему остренькому черному носу, я оближу его и вытру лапками».
Но Перепел догадывался, о чём думает в эту минуту Лиса, и торопился вывести её к знакомому месту, где охотник обучал молодого беркута.
Вот он, этот человек, верхом на коне спускается с горы на открытое место. На рукавице у него большой беркут, а рядом с лошадью бегут два тайгана.
Перепел вывел Лису на открытую поляну прямо к охотнику и сказал:
— Открой глаза.
Лиса подняла свои длинные ресницы и с ужасом увидела, как огромный чёрный беркут мигом поднялся в небо, чтобы, разлетевшись посильнее, схватить её железными когтями, а тайганы кинулись прямо на неё. В глазах у Лисы потемнело. Она выпустила Перепела и со всех ног кинулась в кустарник.
— Куда же ты? — закричал Перепел. — Разве можно оставлять в беде друга? Человек сейчас поймает меня и съест.
Но Лисе и в голову не пришло подумать о «друге», она заботилась только о себе. А охотник-то даже и не заметил маленькую птичку; он гнался за Лисой.
Красивый лисий мех клочьями оставался на колючках кустарника, вся её шкура разодралась, морда исцарапалась, хвост чуть не оторвался.
Беркут и тайганы потеряли Лису в густом кустарнике, и она кое-как добралась до норы. Там ей долго ещё мерещился страшный беркут, долго она лежала полумёртвая от страха. Наконец она пришла в себя, высунула из норы морду и стала вслушиваться. Кругом стояла тишина.
Человек, наверное, махнул рукой на Лису и удалился со своими ловчими.
Тут Лиса наконец вздохнула и вдруг почувствовала, что сильно проголодалась.
— А где же Перепел? — вспомнила Лиса, и изо рта у неё потекли слюнки: — Ах, какая была красивая и душистая птичка…
Хотела было вылезть из норы и поискать его, да побоялась беркута и тайганов.
С тех пор, охотясь за перепёлками, Лиса опасается подходить близко к человеческому жилью.
Научился кое-чему и Перепел. Пропоёт два раза «бытбылдык, бытбылдык…», да и прислушается, не крадётся ли за ним хитрая злодейка. Отойдёт подальше, прячась от травинки к травинке, и только тогда опять запоёт. Потому-то так трудно и увидеть Перепела. Только пропел совсем, кажется, недалеко, вон в той стороне. Идёшь туда, а «бытбылдык, бытбылдык» слышится уже совсем в другом направлении.
Попробуйте когда-нибудь отыскать Перепела по голосу. Сколько бы вы ни кружили по полю, — ни за что не найдёте. А почему Перепел редко поднимается в воздух, об этом вы и сами догадаетесь, если вспомните, сколько у него крылатых врагов.
Касымбек Эшмамбетов
СОБАКА-КОРМИЛИЦА
У бедняка Тозора не было никогда скота. Была у него в хозяйстве одна лишь собака. И не хозяин кормил собаку, а наоборот, собака кормила своего хозяина.
Да, да!.. По ночам она куда-то исчезала, а к утру возвращалась в юрту и приносила в зубах то чанач [28] с кислым молоком, то курджун [29] с курутом — киргизским сыром, то большой кусок копчёного или свежего мяса… Тозор никому не рассказывал про свою удивительную собаку-кормилицу. Был он сыт и доволен судьбой и часто думал про себя: «Хоть я и бедняк, а на моём дасторконе [30] еда не хуже, чем у бая!»
Однажды, проснувшись утром, Тозор увидел около своей постели странный узелок: что-то было завёрнуто в дорогой шёлковый платок.
«Что бы это могло быть?» — подумал Тозор и хотел было раскрыть свёрток, но не решился. Он разбудил жену, и та, поколебавшись немного, развернула свёрток. О чудо! Перед ними сверкало золотом шокуле — драгоценное украшение, которое в то время ценилось в отару овец или в табун лошадей.
— Что теперь делать? Бедной женщине такое украшение ни к чему. Это всё равно, что на грязные лохмотья нашить бархатные заплаты! Продать? Скажут — где нашёл? Или ещё хуже — где украл?… — стал горевать бедняк.
— Прежде надо узнать, кому принадлежит это шокуле, — посоветовала жена.
— А я знаю! — сказал Тозор. — Кочербай будущей осенью хочет выдать замуж свою дочь. Он берет за неё большой калым. Почему же баю не подарить своей дочери шокуле!
— Если знаешь хозяина шокуле, зачем же волноваться, — обрадовалась жена. — Сейчас же верни драгоценность хозяину и получи за свою честность подарок. За такую вещь он не пожалеет жеребёнка или хотя бы телёнка. Скажешь баю, что это собака утащила.
В доме бая никто не заметил прихода бедняка. Тозор не знал, с чего начать, и молча сидел у порога. Бай и его жена, сидя на одеялах, дремали. Их дочь ещё крепко спала за шёлковой занавеской.
Бедняк вынул из-за пазухи узелок и положил его перед женой бая. Дремота тотчас покинула её, глаза широко раскрылись. Она словно окаменела от удивления, не в силах пошевелить языком.
Набравшись храбрости, бедняк промолвил:
— Эта вещь ваша… Её утащила моя собака. Я торопился вернуть её вам.
Жена бая с облегчением вздохнула, развязала узелок и, взяв в руки, высоко подняла шокуле, любуясь переливами серебра и золота.