— Что это? — удивился Тозор.
— Зачем спрашиваешь! — ответила жена. — Собака — вся наша надежда, она сама знает, что делает.
Прошло много дней. Ни Тозор, ни его жена не знали, где по ночам пропадает их собака. Она куда-то исчезала на вечерней зорьке и возвращалась к рассвету, и каждый раз жена Тозора счищала с неё грязь.
— О, всемогущий аллах, неужели и мы увидим светлый день! — разбудил однажды Тозора радостный возглас жены.
Заря ещё не занималась, и в юрте было темно. Но Тозор различил, что жена кого-то обнимает и целует возле порога.
— Эй, что с тобой? — недоумевал Тозор.
— Наша собака-кормилица принесла какой-то свёрток. Но это не шёлковый платок, а кошма…
— Подай-ка мне!
Тозор взял свёрток в руки, взвесил, пощупал, даже понюхал.
— Нет, это не мясо, не сало, и не похоже ни на что съедобное. Будем ждать зари.
— А если я зажгу огонь?
— Тогда кто-нибудь увидит. За нами наблюдают все. Могут подумать: зачем бедный Тозор под утро зажигает огонь?
— Кошма зашита нитками, она в глине. Наверное, собака выкопала её из земли, — сказала жена и начала зубами рвать нитки.
— Пожалуй, не будем ждать зари. Выйдем из юрты. Хотя луны нет, но есть звёзды, что-нибудь увидим, — предложил Тозор.
Они вышли из юрты, распороли свёрток, и Тозор вынул из него шокуле, зазвеневшее серебряными монетами.
— Ну, проклятый Кочербай, готовь девять голов скота! — бормотал обрадованный Тозор.
— Не торопись, — благоразумно заметила жена. — Сделаем так, чтобы ни бии, ни сам хан не смогли нас обмануть… Вырой яму у очага и спрячь в неё шокуле. И пока бай не отдаст девять голов скота — никому ни слова, где мы спрятали драгоценность!
Тозор послушал совета жены. Закопав шокуле, он дождался рассвета и пошёл к тому старику, который предложил биям мудрое решение спора. Разбудив его, Тозор стал рассказывать про шокуле.
— Молчи, — прервал его старик. — Можешь сказать, что шокуле у тебя, но никому не говори, где ты его спрятал.
Старик оделся, они сели на вола и поехали к биям.
— Много ли прошло времени с того дня, как бии объявили своё решение? — спросил старик Тозора, сидевшего позади него на спине вола.
— Где мне знать? — ответил Тозор. — Все эти дни я считал себя погибшим и только теперь начинаю думать, что, может быть, ещё жив…
— После суда я завернул в чёрную тряпку тридцать камешков, — продолжал старик, — и каждый день один камешек перекладывал в белую тряпку. Я хотел, чтобы счастье от злого Кочербая перешло к добродушному бедняку Тозору. Вот посмотри: в чёрной тряпке осталось два камешка, значит, прошло двадцать восемь дней, а с того дня, как Кочербай перенёс свою юрту, — двадцать шесть дней. Ещё четыре дня — и бедный Тозор мог погибнуть… — Старик от этих слов так громко рассмеялся, будто гибель Тозора могла доставить ему радость.
Весть, которую принесли старик и Тозор, очень обрадовала старшего бия. Он отправил посыльного созвать всех биев и приказал вскипятить чай и подать кумыс.
Двое живших неподалёку биев прискакали тотчас же и сказали: «Очень хорошо, что шокуле снова у бедняка!»
У Тозора отлегло от сердца. Шёпотом он сказал старику:
— А ведь и на самом деле бии справедливы — они рады за меня!
— Ты просто глуп, — тихо, чтобы не слышали другие, ответил на это старик. — Какая польза биям от того, что ты девять лет будешь работать на бая? А если получишь девять голов скота — биям добыча.
Три бия не могли долго ждать остальных биев. Они вскочили на лошадей и поехали к Кочербаю. Впереди гнали вола, на которого уселись старик и Тозор. Остальным биям было велено скакать прямо к Кочербаю. Повстречавшийся им посыльный сообщил, что два бия погнали на базар скот и вернутся дней через десять. Три бия встретили эту весть с радостью. «Хорошо, очень хорошо», — говорили они между собою.
— Что хорошего, если двух биев не будет? — спросил Тозор у старика.
— Глуп же ты, — ответил старик. — Чем меньше биев, тем лучше — больше скота достанется им. А рады они потому, что жадны.
В пути их догнали ещё два бия. И вот они приехали к Кочербаю.
— Значит, вы решили привести ко мне Тозора за два дня раньше срока, — встретил их Кочербай. — А где его жена? Бросили, одну в шалаше, чтобы подохла с голоду? — Кочербай. выпятил грудь и говорил так, будто в споре победил он.
— Ты лучше вяжи девять голов скота, — ответил на это старик, слезая с вола.
— Что?! Уж не рехнулся ли ты, старик! Шокуле я спрятал так далеко, что его не найти не только собаке, но и всему аилу! — Сказав так, Кочербай всё же побледнел и бросился в юрту. За ним вошли остальные.
Больная старуха слышала весь этот разговор. Она сказала сыну:
— Пока я жива, никому не взять шокуле!
Старуху перенесли на другое место, убрали постель, и Кочербай начал рыть яму. Он копал всё глубже, вот уже погрузил в яму руку по самое плечо, наконец всунул туда и голову.
От ямы к оврагу идёт нора, — проговорил он с дрожью в голосе.
— Так какой мы объявили приговор? — спросил один из биев.
— Кто не выполнит условий, пусть тот умрёт в изгнании, среди голой пустыни, — напомнил второй бий.
— Если так, то пригони девять голов скота! — повелел старший бий.
— Пусть он сперва вернёт мне шокуле, скот никуда не убежит, — заупрямился Кочербай.
У старика гневом сверкнули глаза.
— Не увиливай! — сказал он баю. — Пока не отдашь Тозору девять голов скота, шокуле не получишь. Не бойся, твоё шокуле принесу я. Если не выполню обещания, можешь отрезать мою седую бороду, связать мне руки и ноги этой бородой и наказать как хочешь.
Пришлось баю сесть на коня и поехать к своим табунам и отарам. Стояло лето, животные были упитаны, и он не мог найти ни тощей, ни хромой скотины. Делать нечего — бай пригнал и привязал девять голов скота: верблюда, телёнка, козу, овцу и пять ягнят… Раздосадованный, он вбежал в юрту и принялся ругать больную старуху.
— Нас пятеро, — сказал старший бий. — Двое уехали на базар. Им нечего обижаться на нас — мы посылали за ними, но их ведь не нашли. За правосудие каждому бию полагается по одной голове.
Услышав эти слова, бии побежали делить скот. Верблюда взял старший, остальные хватали что подвернулось под руку.
— Выбирай и ты, отец, — сказал старику Тозор, когда на привязи осталось четыре ягнёнка.
— А мне за что? — отказывался старик.