– Со всем, что вы сказали, трудно спорить, – вынужден был признать справедливость слов держательницы публичного дома Воловцов. – А откуда вы узнали, что я холост?
– Знаете, – усмехнулась мадам Жозефина, но, как показалось Ивану Федоровичу, совсем не весело, – я содержу свое заведение уже семь лет. И по накопленному опыту вполне свободно могу определить, кто таков мужчина, зашедший ко мне «на огонек»: холост или женат, имеет связи с женщинами или боится их и не знает, как себя с ними вести. Я могу определить, есть ли у него друзья и привязанности, или его единственным другом является домашний кот Васька или цветастый попугай в клетке, с которым он разговаривает долгими и томительными для него вечерами.
– А кто таков я, по-вашему? – заинтересованно спросил Иван Федорович, явно не рассчитывающий встретить в таком заведении столь умную и мудрую женщину.
Прасковья-Жозефина на пару мгновений замолкла, разглядывая Воловцова, а потом сказала:
– Вы – явный холостяк, хотя следите за собой достаточно хорошо. Очевидно, к этому обязывает ваша служба в каком-нибудь департаменте, где вы занимаете не самую низкую должность. Но женской руки, например, в приготовлении вашего костюма для службы или на выход определенно не чувствуется. Стало быть, ни жены, ни служанки у вас не имеется… – Содержательница публичного дома продолжала разглядывать заинтересовавшего ее гостя. – Более того, женщины у вас не было достаточно давно, и вы с некоторой опаской относитесь к тому, чтобы заводить подобные знакомства, поскольку имеете привычку сильно привязываться к человеку, отчего потом чрезвычайно страдаете, и вам трудно и больно с ним расставаться. И еще: вас, очевидно, обманула любимая вами женщина, и вы просто, как огня, боитесь нового чувства. А, возможно, и не желаете его прихода, поскольку боль ваша совсем еще не утихла, а лишь притупилась. К боли ведь тоже привыкают, – немного печально добавила она. – Так что вы совершенно правильно сделали, что зашли к нам. У нас все по-честному: никто не обманет, не станет унижать вас и насмехаться над вашими чувствами и желаниями, какими бы они ни были, уж в этом будьте благонадежны. Более того, вас внимательно и даже вполне искренне и заинтересованно выслушают и приласкают вполне искренне… Знаете, сюда много ходит мужчин просто, чтобы отдохнуть. Только душой, понимаете? Поболтать с хорошенькой девушкой, ничуть не боясь козней с ее стороны и какого-либо подвоха. Некоторые и вовсе приходят поплакаться в жилетку. Очевидно, иных «жилеток» у них не имеется, хотя большинство из таких людей – именно женатые, семейные люди…
– Удивительное дело! – едва не воскликнул Иван Федорович. – Вам бы врачом работать по психологической части, платные консультации людям давать относительно жизненных перипетий и сложных ситуаций и обстоятельств. Или же идти в сыск. С вашим знанием людей и их типов вам цены не будет…
– Нет уж, увольте, – улыбнулась Прасковья-Жозефина. – Я, конечно, в какой-то степени помогаю людям, но полностью отдаваться этому делу вовсе не намерена…
– Почему? – поднял Иван Федорович взор на содержательницу публичного дома.
– Люди не стоят того, – твердо ответила мадам Жозефина, и ее взгляд сделался острым и почти жестким. – Ведь, по большей части, это злые, меркантильные, завистливые и гадкие существа, ищущие только пользы для себя и сугубо личной выгоды. Нет, – усмехнулась она одним уголком губ, – тратить годы своей жизни на людей и на помощь им я ни в коей мере не расположена.
– Ясно, – кивнул Воловцов и отчего-то тоже помрачнел. Верно, потому что сказанное Прасковьей-Жозефиной про людей было не так уж и далеко от истины…
– А какие у нас девочки! – продолжала та, явно гордясь своим персоналом. – Вы таких нимф нигде не найдете! По крайней мере, здесь, на Грачевке, да и на Сретенском бульваре тоже. Не говоря уж о подобных моему заведениях на Трубной и Головином переулках… Кстати, девочки у меня меняются каждые два года. Чтоб не надоедали нашим постоянным клиентам. Все на должном уровне. Никаких недоразумений с полицией, все законно, к тому же все мои девочки имеют заменительные билеты и медицинские освидетельствования по поводу венерических болезней. Так что можете не опасаться и оставить все сомнения за дверьми моего заведения…
Волошина на несколько секунд замолчала, глядя на Воловцова, отчего судебному следователю сделалось неловко. Похоже, он ей и правда нравился…
– А хотите, я предложу вам девочку, как раз из новеньких? – загорелась взором Прасковья-Жозефина. – Она пришла к нам всего неделю назад из дома свиданий Адольфины Поляковой, что на Сретенке. Зовут девушку Кити, она из столбовых дворянок…
Воловцов вскинул брови, что было замечено мадам Жозефиной и истолковано как недоверие.
– Не верите? – почти обиженно произнесла она. – И напрасно. И такое бывает… Кити у нас на особом счету. Я никогда не обманываю своих клиентов, поэтому со многими из них нахожусь в дружеских и даже доверительных отношениях. И вас я не намерена обманывать, поскольку вижу в вас человека серьезного, с которым, я надеюсь, мы подружимся, и вы станете у нас частым гостем. А постоянным клиентам у нас полагаются скидки…
– Ничего не имею против того, чтобы подружиться с вами, мадам Жозефина, – улыбнулся хозяйке веселого заведения Иван Федорович Воловцов, не зная, как приступить к расспросу об Иване Жилкине, желательно не раскрывая себя.
– Вот и славно, – улыбнулась Прасковья-Жозефина. – А что касается столбовой дворянки Кити Травиной, то она потомок знатного московского боярского рода Рюриковичей, правда, крайне обедневшего. Кити вот-вот освободится. – Она посмотрела на наручные золотые часы. – Еще четверть часа, и вы можете ее заангажировать. Изволите подождать?
Воловцов поерзал в кресле, что было воспринято Прасковьей-Жозефиной как некое недовольство и нетерпение.
– Ну, а если вы не желаете ждать, могу предложить вам нашу очаровательную малышку Натали, – произнесла содержательница публичного дома и прищурила глаза. – Натали у нас большая выдумщица на разные шалости и любовные кунштюки, так что вы гарантированно останетесь довольны. Так я ее зову?
– У вас очень прелестные часики, – неопределенно произнес Иван Федорович, затрудняясь с ответом насчет большой выдумщицы Натали.
– Это подарок, – мило улыбнулась мадам Жозефина и пристально посмотрела на Воловцова: – А может, вы предпочитаете зрелых и весьма опытных в любовных делах дам? Вы только скажите – и у вас тотчас будет такая…
– Давайте все же подождем Кити, – понял вполне прозрачный намек Иван Федорович. – А часики у вас – хороши. Позвольте взглянуть? – Он мягко принял руку мадам Жозефины в свою и посмотрел на часы. – Конечно, компания «Лонжин». Знаете, совсем