– Не нравится мне все это.
– А тебе вообще хоть что-нибудь нравится?
Бывший лучший задумался: а ведь и правда, ему хоть что-нибудь в происходящем нравится? Он посмотрел на девочку, уже посапывающую на большой кровати. Даже история с ней ему не нравилась, его терзало нехорошее предчувствие.
153
153
– Облако изловить, – задумчиво повторил Нелюдим.
Емельян выжидательно смотрел на кузнеца. Второй день они ломали голову над проблемой, как сделать корабль летучим.
Привезенный от разбойников бывший боцман уже познакомился с Фомой, и оба сейчас корпели над чертежами. Лучший плотник любил нестандартные задачи. Корабли он прежде не строил. Тем более, летучие! Впрочем, Рома тоже раньше не строил судов для воздухоплавания. Но обоих это не останавливало.
В данный момент они старались максимально облегчить конструкцию. В соседней комнате Емельян и Нелюдим пытались придумать, как эту конструкцию заставить летать.
– Допустим, изловили мы облако. И куда его потом девать? Не на цепь же сажать! – продолжил свою мысль кузнец.
– Надо его куда-нибудь упрятать.
– Куда? – резонно поинтересовался гений молота и наковальни. – В амбар?
– Скорее, в мешок…
– Это ж какой мешок понадобится!
– А что это вы такое делаете, извините? – в комнату вошел Казначей.
– Мешок для облака, – задумчиво ответил кузнец.
– Только мы не знаем, как, – добавил печник.
– А когда не знаешь, как, нужно у кого-нибудь спросить, – наставительно произнес государственный преступник.
– Давай у тебя спросим, – тут же отреагировал Емельян.
– У меня? – опешил Казначей. – У меня лучше не надо. Давайте лучше спросим… у Келвина.
– Давайте! – в дверях стоял молодой человек. – Давайте спросим у меня! Спрашивайте!
154
154
В городе Палково, на самой обыкновенной улице, в самом обыкновенном доме жила самая обыкновенная швейская семья по фамилии Маленький. Келвину с таким родовым именем жилось непросто. Кличка Метр-без-кепки закрепилась за ним надолго. До тех пор, пока он не взял однажды в руки иголку и нитку. Первым делом он сшил себе головной убор. С тех пор иначе, как Метром-в-шляпе, его не называли.
Шляпа была только началом.
Сначала он тренировался на куклах сестры и ее подруг, создавая для них платья. Потом, когда подрос, переключился на самих подруг. Попутно многим из них он доказал, что Маленький он только по росту. Еще тренируясь на куклах, Келвин осознал, что его портновское мастерство может не только прокормить. К двадцати годам он обшил все Палково. И не только женскую половину. Многие мужчины также проявили неожиданный интерес к красивой одежде.
Слава юного гения иглы и нитки разнеслась по всей Швейции. Сам швейский король однажды вызвал Келвина и потребовал:
– Пошей мне платье!
– Отчего ж не пошить. Пошью, – гордо улыбнулся молодой портной.
– Хотя… пошей два.
– И два пошью, – легко согласился Келвин, мысленно потирая руки в предвкушении хорошего заказа.
– А три пошьешь?
– Да хоть семь!
– Только они должны быть неописуемой красоты. Понятно?
– Чего ж тут непонятного! Надо только мерки снять да все описанные платья осмотреть.
155
155
Мерки были сняты за час. Осмотр описанных платьев, в отличие от снятия мерок, занял месяц. И далеко не все платья Келвин успел за это время увидеть. С него хватило бесконечных прогулок по галерее дворца, где на картинах были изображены все прошлые правители Швейции и многочисленные их родственники. Блуждание среди бесконечных рядов портретов приводило в отчаяние. Платья были многочисленны и разнообразны. И все они были уже запечатлены. Еще две недели Келвин провел в библиотеке. Здесь его тоже ждало разочарование. Описаний различной одежды в хрониках обнаружилось бесконечное множество.
Но самое страшное – он вдруг осознал, что любое платье можно описать!
И впервые в жизни Келвин запил.
Пил он все подряд. Три дня и три ночи, не переставая. Пил бы и дальше, но то ли в пьяном бреду, то ли во сне, а может и наяву, ему явился Мастер. Сам Келвин так и не смог ясно вспомнить все детали, но главную мысль запомнил:
– Если назвать чудище неописуемым, то описывать его не придется!
И лучший портной принялся за создание платья, которое описать невозможно. Чтобы претензий по поводу красоты не возникло, он решил начать с самого короля. Идеальное платье идеально сидит на идеальной фигуре. Келвин резонно решил начать с последнего.
Швейскому королю идея улучшения фигуры пришлась не по вкусу. Монарх был уверен, что его формы – идеал. Тем более, что все придворные поголовно с этим соглашались. Но заказ есть заказ. Для платья неописуемой красоты король был готов постараться. Стараться ему пришлось без малого полгода. Келвин, подавая пример и показывая упражнения, сам за время бесконечных тренировок заметно изменился. Он постройнел, оброс мускулами, даже прибавил пару сантиметров роста.
О диете Келвин королю разумно не сообщил. Он просто наведался к главному королевскому повару и объяснил ему всю выгоду специального питания. Как для фигуры Его Величества, так и для кармана главного повара.
В часы, когда швейский король был занят государственными делами, лучший портной посещал галантерейные лавки и магазины, торгующие тканями. Нигде подходящего товара он, разумеется, не обнаружил. Вся эта беготня была нужна только для отвода глаз. Из Асседо в Палково уже направлялась фура, груженая невиданными тканями, нитками, пуговицами и всем прочим, необходимым для пошива нового королевского платья. Фура была трижды опечатана, чтобы никто прежде срока не смог увидеть ее содержимое.
Тем временем Келвин предложил Его Величеству за небольшую дополнительную плату добыть настоящего уникорна.
– Кого? – не понял Его Величество.
– Так единорог по-научному называется.
– А-а. У-ни-корн, – попробовал на вкус новое слово король. – А это не опасно?
– Разве самую малость. Зато представьте, как неотразимо Вы будете смотреться