Вскоре дети окончательно просыпаются, требуют завтрак и внимание, мы как раз останавливаемся в придорожном отеле.
Номер забронирован заранее, и я, не тратя зря времени, занимаюсь приготовлением каши. По пути мы обговорили легенду, которая, в общем-то, мало отличается от правды и выглядит достаточно сносно. Если вы верите в сказки, разумеется.
***
Мы сидим в ресторанчике, пьем кофе. Планируем дать детишкам размяться и поиграть, после чего, на дневной сон, продолжить путь.
Дорогая предстоит дальняя: мы не можем лететь из-за Киры, но меня почему-то совершенно не пугает длительность путешествия. Как будто у меня уже сейчас есть все необходимое для радости.
— Светлана, заканчиваем октябрь и закрываемся, — говорю я в трубку. — Все отправляются в оплачиваемый отпуск до февраля, а там уже будете общаться с представителем Ганса. Нет, я не знаю, что он решит. Даже примерно. Но я, разумеется, о вас попрошу. Куда я делась? Хм. Ладно, скажу как есть: уехала к Северянину. Он позвонил, и я сорвалась. Вот такая безумная, так можешь обо мне и думать.
На этом моменте она замолкает на некоторое время.
— Ты уверена, что это безопасно?
— Мы побудем несколько месяцев в Карелии, там видно. Он… достаточно безопасный на мой взгляд.
Давид стреляет в меня взглядом и усмехается. Я улыбаюсь ему. И правда безумная, у виска бы покрутить самой себе, сердечко так и колотится. Безумная и счастливая.
Обсуждая со Светланой текущие дела, я так увлекаюсь, что не замечаю, как в пустой зал ресторана кто-то заходит.
— Рада, — негромко окликает Давид, я не реагирую, он берет меня за руку. — Рада, тут твоя семья. Не паникуй, пожалуйста.
Глава 41
Когда тебе говорят не паниковать, что ты делаешь первым делом? Вот именно! Я округляю глаза и зачем-то хватаюсь за вилку. Давид плавно освобождает мою от оружия, его спокойное выражение лица действует как таблетка.
— Все в порядке, я такое допускал. Вдох-выдох.
— Вдох-выдох, — повторяю я жалобно. — А если они узнают, а если…
— Не узнают, если ты будешь вести себя естественно.
Я тянусь к нему ближе и агрессивно шепчу:
— Когда я веду себя естественно, все думают, что я умом тронулась.
Давид смеется, и мы слышим голос моей мачехи Лизаветы:
— Рада? Рада, это ты? Девчонки, смотрите, там наша Рада!
Я натягиваю улыбку, и лишь потом поворачиваюсь.
Лиза, Нина и Пава.
— Добрый день! — приветливо машу, изображая удивление. Поднимаюсь и спешу обняться.
Давид отвечает на звонок по мобильнику. Или делает такой вид. Он выглядит со стороны просто исключительно, и я, оценив его издалека, немного любуюсь.
— Что вы здесь делаете?
— Везем Паву в колледж, остановились перекусить и размяться. А ты? И… самое главное, с кем ты?
— Где Ростислав? — спрашивает Пава.
Давид продолжает кормить мальчиков, которые весело болтают ногами.
— Ух! Сколько вопросов. Это — мой друг.
— Близкий? — вырывается у Нины.
— Достаточно близкий. — Чуть помешкав, я добавляю: — Тот самый Северянин. Может быть, слышали, одно время он собирался скупить весь наш пляж?
— Влад говорил что-то такое. Собирался, значит, больше не собирается?
— Съездил на разведку и передумал. Но его партнер вроде бы по-прежнему заинтересован, так что сделкам быть.
— Не понравилось ему у нас?
— Он привык к немного другой природе.
— Прямо очень близкий? — не понимает Нина. — А где Ростислав?
— С Ростиком мы расстались.
— Из-за Северянина? Но как? Когда?
— Мы познакомились на форуме, и влюбились. Но что мы стоим, вы, наверное, голодные. Присаживайтесь.
— Влюбились? — бормочет Лизавета. — Так бывает? Радка, как ты умудряешься влюблять в себя мужчин?
Она настолько ошарашена, что это становится забавным. И я показываю ей кольцо, которое надела утром.
— Настоящие чудеса, — отвечаю.
Мы подходим к нашему столику, и внутри меня все сжимается от мысли, что они его узнают. Вот-вот это случится, и что тогда делать?
Как можно не узнать? Вот же он.
Но они… не ведут и бровью.
— Давид, это моя мачеха Лизавета, — надеюсь, они спишут мое волнение на стыд. — Мои сестры Пава и Нина. Давид Литвинов, владелец заводов-пароходов и мой жених.
— Очень приятно, — Лизавета протягивает руку.
— Взаимно, — сухо отвечает Давид. Пожимает ладонь. — Я наслышан.
Его холодность неприятно царапает, но идет образу.
— Не против, если мы присоединимся? — Лизавета берется за стул. — Рада сказала, вы передумали перестраивать наш берег?
И тут я догадываюсь, что происходит: Алтай так сильно отпугивал своим шрамом, что окружающие… в общем-то не рассматривали другие черты его лица. Не ловили взгляды. Отворачивались раньше. Как и Надя до этого, моя мачеха с сестрами даже не пытаются сопоставить. На их лицах не мелькает сомнение.
— Извините, Лизавета, важный звонок, — Давид поднимается и выходит из-за стола.
Грубовато. Он не пытается нравиться, и тем самым производит еще большее впечатление, как бывает, когда встречаешь людей, недовольных своей жизнью. У всей троицы в глазах лишь восхищение.
— У него всегда много дел, — я собираю ложкой остатки каши для Ромки. Ярик уже наелся. — Здесь неплохие пельмени, могу порекомендовать.
— Странно видеть Северянина в такой скромной обстановке. Как ему местные пельмени.
— О, он ужасно страдает из-за отсутствия удобств. Говорю же, ему не понравилось на юге. На его взгляд мы живем как свиньи.
Лизавета сжимает губы. Девочки тем временем разглядывают мое бесстыжее кольцо.
— Так вы женитесь? Серьезно? — а потом Лизавета делает усилие над собой и произносит: — Рада, если будет такая возможность, спроси у Давида про Нину. Ей после колледжа нужна работа, а у него точно есть вакансии в Европе. И английский она знает.
Нина трясет рукой, мол, более-менее. И я улыбаюсь. Теперь Лизавета за то, чтобы Нина общалась с невезучей сестричкой. Я бы помогла, честное слово, но это опасно: при близком общении Нина сможет догадаться. Наверное, это наша последняя встреча. И я внезапно крепко обнимаю сестер.
— Посмотрим.
— Он такой красивый! — тянет Пава. — Как будто из сказки, — оборачиваясь и наблюдая через окно, как Давид ходит из стороны в сторону, с кем-то разговаривая по телефону.
— Мне тоже так кажется, — бормочу я. А потом понимаю, что и правда вижу их в последний раз в жизни: — Нам, наверное, пора. Вы… передавайте большой привет папе. Огромный! У него все в порядке?
— Что ему будет? — фыркает Лизавета. — Видеть Влада не могу после всего, что он сделал.
Я понимаю, что дела у них плохи, раз она сама везет девочек. Вздыхаю и срываюсь с места. Давид выслушивает просьбу и кивает, и спустя пару минут я