– Она роскошна! – огневолосая резко запрокинула голову в смехе, оголив свою длинную шею лебединой белизны. – Но давай обойдёмся без ошибок.
– Нет уж. Признаю́ свои ошибки гениальными.
– Чем же они гениальны?
– Уж только фактом своего существования.
– Но я только что собственными глазами видела, как ты использовала в тексте слово, которое обычно в таком понятии не употребляется…
– С таким же успехом ты могла бы навешать на меня “косяки” маляра или каменщика. Я не маляр, не каменщик и я не редактор. Я писатель. Писателю за невыполненные обязанности маляра, каменщика или редактора предъявляют претензии только невежи и невежды. Нет маляра – нет выкраски, нет каменщика – нет выстроенной стены, нет редактора – нет редактуры, есть писатель – есть рассказанная история. Не нравится моя дикая история, иди найди себе прирученную.
– Интересная позиция.
– Здравая. Учись наслаждаться тем, что есть, в противном случае тебе придётся лишь упиваться сожалениями о том, чего нет.
– А как же стремление к большему, высшему, лучшему?
– Оно безусловно. Но ты должна понимать: инь и ян всегда ходят рука об руку. Умножающий мудрость умножает печаль.
– Я видела план этой твоей серии книг. Он странный, не находишь? Хронология не нитевидная, то есть ты думаешь писать книги в хронологическом разбросе… Почему?
– Малышка Теа заслуживает быть первой, затем её мать…
– Но ты ещё не знаешь историю Теи.
– Ой ли…
– Что это значит?.. – я ничего не ответила. – Дикая? У тебя есть дар, который ты скрываешь?
– Слишком много вопросов, а я не люблю давать интервью…
– Ладно, но ответь, как насчёт того, чтобы соблюсти нормальную хронологию?
– Пусть нормальные авторы блюдут нормальность. Мне же быть эталоном своей ненормальности.
– Выскажешь такую мысль в эмоционально нестабильном обществе, и реакция может быть как…
– Как взорвать деревенский туалет.
Джекки вновь неудержимо засмеялась, и я в который раз отметила, что мне нравится звучание её смеха. Я продолжила говорить сквозь свой едва подавляемый смех:
– Дистанция – верный друг. И не только во время детонаций.
– Ты неисправима, – утвердила истину Птица. – Станешь мегаизвестной и, знаешь, тебя будут превозносить и одновременно желать твоего распятия именно за твой характер.
– Быть может – да; быть может – нет. Однако я неубиваемая. Забыла?
И снова смех:
– Как назовёшь серию?
– Дикий Металл.
– Почему Дикий?
– Потому что писатель я, а не ты. В противном случае, это был бы Неуязвимый Металл. Ну или Отмороженный…
– Что подошло бы больше! В конце концов, нужно быть отмороженной, чтобы писать столь длинную серию книг, да ещё с такой хронологией…
Я не выдержала и вторила ей смехом:
– Ха-ха-ха! А мне ведь ещё гимн писать!
– И петь! Знаешь, если не только я, но и все вдруг узнают о том, что ты не только книги пишешь, но и про все прочие “твои” искусства и о тебе в них, думаю, твоя неубиваемость тебе пригодится!
– Творец всегда голодный, Джекки. Творец всегда голодный. Какая разница, кто хочет сожрать тебя, если ты и есть сам голод?
Её улыбка замерла, взгляд покрылся хорошо известной мне поволокой проницательности:
– Ты уже не просто странная. Не хочу знать, что однажды мы потеряем пусть хотя бы чуть понятную нам тебя из-за твоей жажды ли, необходимости, страсти ли, дикого стремления или же предписанной тебе судьбы переродиться в сверх…
– Не знай.
Глава 41
Беорегард
Добромир распустил всех, чтобы остаться со мной и Теоной наедине. С учётом его дара, это не могло быть не волнительным. Теона и без того охладела ко всей жизни в целом, не только ко мне, и теперь получение от Добромира какого-нибудь неосторожного предсказания может стать… Фатальным.
Добромир занял место во главе стола, я сел по его левую руку, Теона – по правую. Я уже хотел начать этот диалог, но наш известный своей мудростью старший друг заговорил первым:
– Вернувшись в Рудник, вы получите от Кармелиты новость о том, что вакцина от Стали окончательно стабильна.
– Мы… – глаза Теоны округлились и блеснули. – Сможем исцелять заражённых?
– Сможете. Но это не единственная новость, – его взор обратился на меня. – Вы уже владеете подтверждённой информацией о том, что в Дилениуме родились и продолжают рождаться потомки Металлов, и все они исключительно мужского пола. Дилениум долго будет не понимать важности этого момента и упустит его… Сейчас у них нет знания о том, что потомки Металлов являются носителями Металлического Гена. Они ещё долгое время не будут владеть знанием о том, что пятикровок можно обращать в Металлов без вакцин…
– Значит, – Теона нервно сглотнула. – Полярис оказался прав: дети Металлов действительно могут стать Металлами без вакцины…
– И станут.
– Теа? – её голос дрогнул одновременно с моим сердцем.
Добромир сдвинул свои густые брови над ясными глазами, тяжко вздохнул и продолжил говорить:
– Сегодня мне снился вещий сон о трёх детях: мальчик, девочка и мальчик – именно таким будет порядок их прихода в этот мир. Вы их родите. И вы будете видеть этих детей от начала их жизни и до их глубокой древности.
– Но… – Теона в растерянности нервно заморгала. – Как же Теа?
– Ваш первенец вернётся к вам. Обязательно. И будет счастье.
– Значит, она жива! – Теона едва не подпрыгнула на лавке. – Значит, с ней всё в порядке! Добромир, скажи нам, когда она найдётся?!
– Не минует и века…
Теона замерла:
– Так… Долго?
– Не печалься. Таковы планы Судьбы… Ваша дочь будет непохожим на всех Металлом. Особенным. И вы это увидите.
Я зацепился за соломинку, которая обещала спасти мою Теону:
– Когда родятся другие наши дети?
– Нескоро. От вас пойдут великие потомки, от которых родится новое поколение великих…
– У Теи будут дети? – глаза Теоны заблестели от влаги.
– Я так не сказал.
– Значит, Теа будет бездетна?
– И этого я не говорил. Будущее вашей старшей дочери слишком туманно. Я могу лишь сказать, что ваша встреча состоится, но я не вижу точного времени, в которое она произойдёт, как не вижу и будущего Теи после… Оно… Пока ещё скрыто. Словно… Прячется… Это всё, что я должен был вам сказать. Теперь идите и позовите ко мне Тринидад.
Мы не стали впадать в эмоциональные крайности: как только он сказал нам идти, мы встали из-за стола и вышли из дома…
Стоило нам оказаться на улице, в ореоле света уличного фонаря, как Теона сразу же не постеснялась в полной мере продемонстрировать мне свой восторг, который моментально покорил всю мою душу:
– Ты слышал,