Сталин понимающе кивнул:
— Вы имеете в виду себя, товарищ Краснов?
Я имел ввиду не совсем это. Но вида не показал.
— Я думаю, есть и другие, наиболее подходящие кандидатуры.
Сталин покачал головой.
— Нет, кроме вас, некому.
Я не стал спорить.
— Если вы сочтете это целесообразным, товарищ Сталин. Я могу выступить в роли технического консультанта и представителя Наркомтяжпрома.
Сталин еще некоторое время изучал карты и схемы, затем откинулся в кресле:
— План интересный. Смелый, даже дерзкий. Но в нем есть логика. С военной точки зрения план реализуем. Риски есть, но они просчитываемы. Главное преимущество — неожиданность и технологическое превосходство. Такие операции удавались в истории.
Он помолчал, взвешивая все за и против. Наконец он принял решение:
— Хорошо, товарищ Краснов. План утверждаю. Завтра соберем ограниченное совещание с Ворошиловым, Блюхером и представителями разведки. Проработаем детали. Вы отправитесь на Дальний Восток в качестве моего личного эмиссара с особыми полномочиями.
Он поднялся, давая понять, что разговор окончен:
— Но помните, товарищ Краснов, вы несете личную ответственность за результат. Успех этой операции критически важен для безопасности нашей страны. А в случае неудачи будете отвечать головой.
— Я понимаю всю ответственность, товарищ Сталин, — твердо ответил я. — Операция будет успешной.
Сталин протянул мне руку:
— Действуйте, товарищ Краснов. Действуйте решительно, но осмотрительно. Мы меняем ход истории, и такие возможности выпадают нечасто.
Через час я вышел из Кремля. Московский туман окутывал город промозглой сыростью. На Спасской башне пробило двенадцать.
Передо мной лежал путь в неизвестность. Меня отправили менять историю мира на самом восточном рубеже СССР, с почти неограниченными полномочиями от самого Сталина.
Я постоял на Красной площади, вглядываясь в темное небо.
Что-то подсказывало мне, что мир уже никогда не будет прежним.
Глава 10
Эмиссар Сталина
Триумф в Кремле оставил после себя смешанное чувство удовлетворения и нарастающей тревоги.
Орден Ленина, прикрепленный к моему пиджаку самим Сталиным, тяжело давил на грудь, не физически, но как напоминание о возложенной ответственности. Мои предсказания сбывались с пугающей точностью, маятник истории раскачивался, и теперь от моих действий зависело слишком многое.
Утро после кремлевского заседания выдалось хмурым. Московское небо затянули тяжелые серые тучи, словно природа отражала напряженную атмосферу в столице. Моросил мелкий дождь, превращая улицы в блестящие зеркала, в которых отражались силуэты прохожих.
Мой ЗИС-101, блестящий черный автомобиль, символ статуса и положения в советской иерархии, остановился у главного здания треста «Союзнефть» на Маросейке. Массивное пятиэтажное здание из темно-красного кирпича с широкими окнами выглядело внушительно даже в серой пелене дождя. Над входом красовалась свежая вывеска с эмблемой треста — нефтяная вышка на фоне восходящего солнца.
Степан, мой неизменный водитель, выскочил из машины и услужливо распахнул дверцу.
— В котором часу за мной вернуться, Леонид Иванович?
— Через два часа, — ответил я, поправляя плащ. — Потом поедем на Центральный телеграф и в заводоуправление. Нужно связаться с нашими уральскими предприятиями.
В вестибюле меня встретил Головачев, мой верный секретарь. Увидев меня, он просиял.
— Леонид Иванович! — воскликнул он, поспешно вставая из-за стола. — Какая радость! Мы не ожидали вас так скоро после возвращения.
Все верно. Из-за конфиденциальной поездки в Дацин пришлось молчать о времени приезда. Знал только Мышкин.
— Времени мало, Семен Артурович, — я сбросил мокрый плащ. — Скоро предстоит новая командировка. Нужно проверить состояние дел.
— Вы имеете в виду новую экспедицию? — понизил голос Головачев. — Уже говорят, что вы…
— Именно, — прервал я. — Соберите в малом конференц-зале всех руководителей направлений, кто сейчас в Москве. И свяжитесь с Котовым, он должен подготовить сводку по финансовому состоянию.
Головачев кивнул и бросился к телефону. А я поднялся по широкой мраморной лестнице на третий этаж, где располагался мой кабинет.
Просторное помещение встретило меня запахом полироли и кожи. Массивный дубовый стол, кожаное кресло, книжные шкафы вдоль стен. На столе аккуратно разложены папки с документами, требующими моего внимания. Рядом с чернильным прибором стояла фотография нефтепромысла в Баку, первого крупного успеха «Союзнефти».
Не успел я погрузиться в изучение документов, как в дверь постучали.
— Войдите, — отозвался я, не отрываясь от бумаг.
В кабинет вошел Котов, главный бухгалтер всех моих предприятий. Невысокий сухощавый человек в строгом костюме дореволюционного покроя, с аккуратно подстриженной седой бородкой и золотым пенсне на тонкой цепочке.
— Леонид Иванович, — поклонился он по старой привычке. — Позвольте поздравить с благополучным возвращением и государственной наградой.
— Спасибо, Василий Андреевич, — я жестом указал на кресло напротив. — Присаживайтесь. Расскажите, как обстоят дела в мое отсутствие.
Котов извлек из объемного портфеля несколько папок и разложил их на столе.
— Финансовое положение превосходное, — начал он, поправляя пенсне. — Выполнение оборонного заказа идет опережающими темпами. Квартальную прибыль превысили на двадцать три процента.
— А ситуация с «Вторым Баку»? — прервал я. — Как продвигается разработка?
— Изумительно, — Котов раскрыл синюю папку с грифом «Совершенно секретно». — Дебит скважин превысил первоначальные расчеты на тридцать процентов. Производительность новой технологии бурения, которую вы предложили, оправдала себя полностью.
Я удовлетворенно кивнул. Наклонное бурение и новейшие турбобуры, внедренные мной, существенно ускорили темпы освоения месторождений Волго-Уральского нефтяного бассейна. Технологии, которые в моей прежней реальности получили массовое распространение только в послевоенные годы.
— Что с автозаводом? — спросил я, просматривая финансовые сводки.
— Горьковский завод наращивает выпуск грузовиков «Полет», — Котов открыл следующую папку. — В прошлом месяце преодолели отметку в пятьсот машин. Дизельная модификация «Полет-Д» еще успешнее. Технические характеристики признаны превосходными.
Я откинулся в кресле, вспоминая, как два года назад лично подписывал чертежи нового двигателя на базе известной мне из будущего ГАЗели. Тогда многие сомневались в возможности наладить производство дизельных двигателей в СССР конца двадцатых годов. Но благодаря привлечению лучших инженеров и созданию специального конструкторского бюро мы опередили график на несколько лет.
— Василий Андреевич, — я задал ключевой вопрос, — насколько рентабельны наши предприятия по сравнению с государственными трестами, работающими по плановой системе?
Котов улыбнулся, и в его глазах промелькнул азартный блеск.
— Даже сравнивать неприлично, Леонид Иванович, — он достал сравнительную таблицу. — Рентабельность наших предприятий выше в среднем