Ольгина, которая теперь являлась моей горничной, была вынуждена ютиться в большой горнице с другой семейной парой из клана Морозовых и их мужчинами-родичами.
Рута до самого позднего вечера крутилась возле меня. По приезде мы с девочкой и горничными сходили в общую женскую баню при трактире, помылись. Потом все вместе поужинали в большой трапезной на первом этаже.
Спустя час, удостоверившись, что Рута улеглась рядом с Ирингой на большую кровать, я вернулась в свою спальню. Сытая, чистая и довольная. Наконец-то можно было нормально поспать и отдохнуть после трехдневной изматывающей дороги.
Я намеревалась лечь поскорее в кровать, хоть и небольшую, но довольно удобную. Она даже была застелена постельным бельем, что было редкостью в подобных трактирах. Наверняка эту спальню держали для высокородных постояльцев. Таких как я. Все же я была женой одного из могущественных сановников Елизарии, хотя и опальной.
Было около полуночи, и я валилась с ног. Расчесав влажные волосы, оставила их распущенными, чтобы еще подсохли. Облачилась в ночную рубашку-балахон и уже собиралась потушить свечу, как в дверь неожиданно постучали.
Я подумала, что это Иринга. В бане мы условились, что убежим на рассвете. Перед побегом надо было немного отдохнуть и набраться сил. К тому же Чарослав со своими родичами и воинами до сих пор сидели внизу трактира и пили медовуху, явно пока на собираясь ложиться. Наверняка пропьянствуют еще несколько часов. А когда завалятся спать, мы как раз и убежим.
С женщинами мы договорились встретиться в четыре часа ночи. И зачем Иринга пришла сейчас, я не понимала.
Собираясь как можно быстрее впустить горничную в комнату, пока ее никто не заметил, я торопливо подошла к двери и распахнула ее.
И тут же замерла.
В дверях стоял Чарослав. Его я менее всего ожидала увидеть сейчас.
Невольно окинула взглядом величавую мощную фигуру, почему-то обнаженную по пояс. На нем был только легкий кожаный жилет, который почти не скрывал его наготы сверху. Отметила рельефный накачанный торс с мускулами и сильными руками. Свободные штаны и сапоги дополняли его одеяние.
На мощной шее висел серебряный легкий обруч, увешанный небольшими амулетами и оберегами. Такие украшения, похожие на собачьи ошейники, только свободнее, носили все мужчины в этом мире. Обычно под одеждой, но иногда и снаружи. Богатые из серебра, бедные из меди или железа. Считалось, что чем больше оберегов носит мужчина, тем охотнее духи и Боги оберегают его.
– Что-то случилось? – недоуменно спросила я, не понимая, что привело Чарослава так поздно в мою спальню, да еще полуголого.
– Нет, – тихо ответил молодой человек, мотнув головой.
Я удивленно воззрилась на него, не понимая, почему он расхаживал по трактиру в таком виде, с обнаженным торсом. Его густые белесые волосы были распущены и падали на мощные плечи. В хвосте на затылке, который он постоянно носил, они казались гораздо короче, чем сейчас.
И вообще, от него впервые пахло не потом, а даже как-то приятно. Похоже, он тоже ходил в баню. Хотя меня это мало волновало.
Глава 25
И сейчас я искренне не понимала, зачем он пожаловал в мою комнату в такой поздний час. Ведь его сородичи Медведи с воинами все еще пьянствовали внизу в трапезной.
Он сделал пару шагов внутрь комнаты, и я была вынуждена попятиться.
– Уже поздно, Чарослав. Я не хочу ни о чем говорить, – раздраженно заявила я.
– Я пришел не говорить, – ответил он.
Я отметила, что его глаза как-то странно блестят, а тело напряжено.
– А зачем тогда?
– Не делай вид, что не понимаешь, девчонка, – хрипло произнес он. – Отец подарил тебя мне. Забыла, что ли? Я пришел разделить с тобой постель.
– Что? – выдохнула я одними губами.
И так опешила, что на миг даже потеряла дар речи.
– У тебя отшибло память? – вспылил он уже недовольно. – Тогда в оружейной зале ты согласилась с решением отца. Он подарил мне тебя на два года! И на это время ты моя жена!
– Что ты несешь? Что значит, Военег меня подарил?
– Ты что, не в себе, Вея? Еще скажи, что не знаешь, что жен можно дарить родичам своего клана.
– Э-э-э. – Я окончательно остолбенела.
И тут же вспомнила, как на одном из привалов Милина рассказывала о том, что первый ее муж после пяти лет брака подарил ее Драгомиру до конца жизни. Тогда я подумала, что женщина не в себе, но сейчас это воспоминание вызвало у меня оторопь.
Неужели в этом жестоком мире женщин еще и дарили, как вещи?
Что значит, подарил на два года? То есть меня отдали , как вещь во временное пользование? Кошмар! Это было не просто ужасно, а жутко! Я что же, была наравне с рабынями в этом мире? Раз меня дарили и отдавали, как какой-то стул.
Какая же я свободная высокородная госпожа? Если мой муж Военег мог, когда хотел, запереть меня в темнице, отправить умирать в Налагию или просто отдать на забаву сыну?
– Это твой Ладинец. Видишь? – уже процедил Чарослав раздраженно. Он тут же пальцами дернул и показал один из круглых оберегов, висевших на его мошной обнаженной шее, и добавил: – Отец отдал мне его во владение, как и тебя. Ты принадлежишь мне на два года, девчонка.
– Нет, – замотала я нервно головой.
Мозг отказывался принимать всю эту жуткую реальность.
– Ты согласилась тогда и даже не спорила с отцом. Сказала, что выполнишь его волю. А сейчас решила ломаться? – продолжал молодой человек медленно, но неумолимо надвигаясь на меня. Я лишь пятилась от него, не понимая, что делать, и тихо шептала:
– Нет…
– Я и так дал тебе две недели, чтобы ты привыкла к тому, что теперь ты моя жена.
И тут я вспомнила тот трагичный момент в оружейной зале, когда Военег озвучил, что отправляет меня в Налагию как наместницу. И тогда я была так шокирована, что дальше почти не слушала, что говорил мой муж. А он, видимо, сказал, что дарит меня сыну на два года, пока сам не приедет в Налагию.
Мое подсознание сейчас выдало эту информацию. И я на это все согласилась.
Боже! Если бы я только знала на что!
Чарослав же, видимо, больше не желая уговаривать меня и церемониться, сделал два решительных шага и жестко схватил за плечо.
– Иди ко мне, Вея! – приказал он хрипло.
– Не смей трогать меня! – вскрикнула я непокорно, окончательно ошалев от всего происходящего.
Похоже, дикарь пасынок решил взять меня силой. Это намерение