Я тут же вывернулась из его рук и отбежала к столу.
Схватила первое, что попалось под руку. Это была вилка с двумя длинными зубцами, которая осталась на столе после ужина. Выставила ее перед собой как оружие.
– Не подходи, – предостерегла я Морозова.
Но Чарослав не обратил на мой истеричный возглас внимания. Он начал неумолимо приближаться. Его взгляд был грозен и горяч. Он не собирался отступать. Подкрадывался ко мне, словно хищный зверь к своей жертве. Сквозь зубы цедил:
– Вея, тебе не стоит перечить мне. Так будет лучше для нас обоих.
– Не подходи, – твердила я в ответ, отрицательно мотая головой.
– Обещаю, если не станешь сопротивляться, я буду ласков с тобой, – увещевал он, медленно приближаясь, а я только пятилась от него, кружа вокруг стола. – Может, тебе даже понравится.
– Нет!
В следующий миг он бросился на меня. Стремительно, дико. Я быстро выкинула руку с вилкой вперед. Со всей силы полоснула его двузубым лезвием по обнаженной груди. Рассекла кожу до крови двумя длинными полосками. Вскрикнула от ужаса я, а не он. Невольно отскочила от мужчины и замерла.
Я так опешила, что ранила его, что на миг даже потерялась. Именно этим и воспользовался Чарослав. Он снова кинулся на меня, схватил мое запястье с опасным двузубцем. Сжал так сильно, что я застонала от боли и выронила вилку. Я испуганно закричала, попыталась сопротивляться. Но было уже поздно.
Он схватил меня. Жестко сжал в руках, притиснув спиной к своей широкой груди. Грубо сжал сильной ладонью горло. Вторая мужская рука словно железным обручем давила мне на грудь и ребра. Да так сильно, что казалось, он сейчас сломает мне что-нибудь.
Через миг я ощутила, что задыхаюсь. Его ладонь сжималась на моем горле жесткой удавкой. Я подумала о том, что теперь он точно со мной расправится. Ведь я сопротивлялась, да еще и ранила его.
В подтверждение моих страхов Чарослав угрожающе выдохнул у меня над ухом:
– Зря ты это устроила, Вея. – Его губы почти касались моего виска. И горячее дыхание опаляло кожу. Он хрипло продолжал: – Отец велел с тобой не церемониться. И если ты не доедешь до Налагии, он будет только рад этому.
Его слова вызвали у меня ледяной озноб по всему телу.
Я поняла, что вот сейчас точно настал мой последний час. Потому что я вела себя неправильно, необдуманно. Надо было догадаться, что никакая вилка не остановит этого бешеного варвара. Только раззадорит и разозлит. А еще он имел благословление моего мужа на то, чтобы разделаться со мной и как можно быстрее.
Сильная мужская ладонь неумолимо давила мне на горло. Я уже начала задыхаться. А в голове пульсировала только она мысль – никакого побега не будет. И, возможно, я вообще больше никогда не увижу рассвет.
И тут мне пришла в голову спасительная дерзкая мысль. Из последних сил я выдохнула:
– Чарослав, ты ведь не такой, как Военег. Я знаю это. Вижу, что ты другой. Неужели тебе нравится брать кого-то силой? Ты ведь не хочешь, чтобы я страдала?
Он молчал, но вдруг чуть ослабил хватку на моей шее. Я даже смогла свободно дышать. Начала глотать ртом спасительный воздух. Понимая, что на верном пути, я тихо, но с достоинством продолжала:
– Прошу, отпусти меня. Мне надо время, чтобы все это осознать. Ты понимаешь? Все так быстро, неожиданно. Я не хотела ранить тебя. Но ты испугал меня, оттого я напала на тебя.
И тут он отпустил. Убрал руки с моего тела, и я оказалась свободна.
Не ожидая подобной милости от этого опасного дикаря, я медленно попятилась в сторону от него. Удивленная и радостная, почти не веря, что у меня все получилось. Ведь еще минуту назад я думала, что это конец.
Я смотрела на его грозное лицо, недовольно сжатые губы, и на кровь, текущую из ран на его груди. Все же я глубоко его поранила вилкой. Но он совсем не обращал внимания на кровавые отметины, словно не ощущал их. Он лишь громко вздохнул.
– Я погорячился, Вея, – сказал вдруг Чарослав, испепеляя меня горящим взглядом. – Не стоило применять силу. Но ты должна принять меня в свою постель. Отец подарил тебя, и теперь ты принадлежишь мне. Ты должна понять это как можно быстрее. Подчиниться. Это твой долг – подчиниться.
Но я не хотела этому подчиняться!
Глава 27
Я не хотела ему подчиняться!
И безумным приказам Военега! Его безумной воле. Мне казалось, что все эти люди ненормальны, не в себе.
Чарослав молчал, видимо, ожидая моего ответа.
– Могу я сегодня остаться одна? – спросила я тихо, но твердо. – Дай мне еще время привыкнуть к мысли, что я твоя жена, Чарослав.
Естественно, я не думала подобного и не собиралась становиться его женой. И уж тем более спать с ним. Просто мне надо было выиграть время. Час, два, три, пока мы не сбежали. Надо было усыпить его бдительность, выпроводить из комнаты, чтобы сегодня он больше не смел покушаться на мое тело.
Морозов долго смотрел на меня и выдохнул:
– Хорошо, Вея. Я дам тебе еще несколько дней, чтобы ты привыкла ко мне. Но помни, тебе все равно придется разделить со мной постель. Я твой муж и твой господин отныне.
Он еще раз окинула меня горящим недовольным взглядом, быстро развернулся и вышел прочь, громко хлопнув дверью.
После его ухода я облегченно выдохнула и устало оперлась руками о стол. Мне опять удалось отвоевать свое пространство и свои желания.
Но все произошедшее сейчас не укладывалось в голове. Как это вообще могло случиться со мной?
Что могло быть хуже? Стать за месяц опальной женой без видимой вины, которую хотели сжить со свету и отправили на медленную смерть. И к тому же еще и подарили другому мужчине для любовных утех, словно какую-то шлюху или вещь.
Я выросла и жила в советские времена, когда и в книгах, и в фильмах, и в лозунгах воспевалась мысль: «Человек – это звучит гордо!». Человеческая жизнь ценилась, а старый крепостнический режим и царизм осуждались.
Но как в этом мире, в который я попала, можно было отстоять свое достоинство, свободу и право считаться равноценным человеком?
Какой я здесь человек? Если меня воспринимали только как игрушку для утех, как чрево для рождения потомства, как бездушную вазу, которую можно было подарить? Точнее, так воспринимали всех женщин