В этот миг мне казалось, что страшнее и хуже ничего уже быть не может. Чем то, что уже случилось со мной сейчас.
И тут на улице грянул гром, нарушив тишину ночи.
Я замерла. Тут же резко повернулась к окну. Молния осветила темный небосвод, и через миг хлынул дождь. Я бросилась к окну: начался ливень.
Боже! Ну как же это?! Зачем я сказала, что хуже быть уже ничего не может? Оказывается, может! Сейчас этот ливень зальет все дороги.
– Боже, прости меня! И зачем я сказала, что хуже не бывает? Не надо дождя! – шептала я в ужасе в темноту.
Я понимала, что через три часа надо бежать. А как мы пойдем под таким ливнем, когда все затопит и будет ничего не видно, еще и грязь. Я стояла и смотрела на улицу, а на моих глазах выступали слезы. Я не знала, как теперь поступить. Но знала одно. Все равно надо было бежать. От Черослава, от всех этих людей, с Ольгиной и Ирингой, которые были несчастны также, как я. Одна бежала от ненавистного супружества, вторая от изверга мужа. Еще и Рута с нами, которая тоже была никому не нужна в этом мире.
Дождь становился все сильнее. Мне захотелось заплакать. От безысходности. От невозможности изменить что-то в своей страшной судьбе. Еще и ливень. Он как будто специально удерживал меня от побега. Не давал уйти. Но тут же мой дух запротестовал.
– Им не сломать меня! Я выдержу. Я сильная, выносливая. Я переживала и не такое. Мы все равно сбежим, несмотря ни на что.
Неожиданно в мою комнату снова постучали. Тихо, но настойчиво.
Я резко обернулась к двери, не понимая, кто это. Неужели вернулся Чарослав?
Нет, на него не похоже. Он ушел злой, недовольный. Вряд ли бы он вернулся. Но кто это мог быть?
Я быстро бросилась в двери и решила пока не открывать, а сначала спросить, кто там.
– Госпожа, это я, Ольгина, – послышался из-за двери мелодичный голос женщины. – Пустите меня, прошу вас! Пустите.
Голос Ольгины казался страдальческим и всхлипывающим.
Я быстро отодвинула засов и впустила ее. Ольгина вся дрожала. По ее лицу текли слезы, а ночная рубашка порвана на плече. Она зябко куталась в небольшую шаль.
– Что случилось, Ольгина?
– Закройте, дверь скорее, прошу вас! Пока он не пришел!
– Кто он? – спросила я, недоуменно закрывая дверной засов.
– Орей.
– Орей? Он что-то сделал тебе?
– Да, госпожа, – всхлипнула женщина. – Госпожа Златовея, можно я останусь вместе с вами на ночь? Я могу лечь на полу.
– Он что, приставал к тебе? – догадалась я.
Я тут же представила этого темноволосого борова лет сорока, который шириной был с дверь, еще и высоченный, как Чарослав. Орей, брат моего мужа, насколько я знала, никогда не был женат, зато не брезговал залезать под юбки служанкам.
– Да. Когда они уснули. Ну, брат господина Чарослава с женой. Я тоже почти уснула. А потом вдруг чувствую, что кто-то навалился на меня. Начал целовать и руками это… – она смущенно опустила глаза. – Шептал, что я ему нравлюсь.
– Ольгина, как-то странно это, – задумалась я. – Орей же всю дорогу тебя не выносил, и постоянно говорил гадости. Неужели…
Я замолчала. Догадалась, что эти местные дикари, такие как Орей, просто не умели ухаживать за понравившимися женщинами. Оттого и вели себя глупо и по-дурному. Дерзили, говорили гадости, короче, привлекали к себе внимание примитивным способом.
– Он сказал, что, если я буду с ним ласкова, он возьмет меня под свою защиту, – продолжала сбивчиво говорить Ольгина. – А мне не нужна его защита, понимаете?
– Понимаю, – мрачно ответила я.
Похоже, в эту ночь всех мужиков клана Медведей потянуло на любовные подвиги.
– Я только избавилась от своего мужа. А теперь этот. Не хочу с ним никаких дел иметь. Я едва сбежала от него сейчас. Прошу вас, не заставляйте меня.
– Да я-то тут при чем? – недоуменно спросила я. Неужели несчастная Ольгина думала, что я заставлю ее спать с Ореем, только оттого что я ее госпожа. – Не хочешь с ним – не надо.
– Пожалуйста, можно я буду спать вместе с вами?
– Конечно, конечно, Ольгина, ложись, только на кровать. Хватит нам места. Я сейчас тоже лягу.
– Благодарю вас, госпожа, – по-доброму улыбнулась женщина. Улыбка преобразила ее нежное округлое лицо с выразительными голубыми глазами, сделав его красивым.
Хотя Ольгине и было лет тридцать пять, выглядела она моложе. И я прекрасно понимала порывы Орея. Ее фигура была немного полноватой, но не толстой, скорее, пухлой, но очень ладной, с тонкой талией. А густая рыжая коса ниже пояса главным украшением женщины.
Глава 28
– Вы плакали, госпожа Златовея? – спросила вдруг Ольгина, внимательно глядя на меня. – Слезы у вас на глазах.
– Немного, не сдержалась, – вздохнула я. – Оказывается, Военег подарил меня своему сыну на два года, представляешь?
– Господину Чарославу?
– Да.
– Как печально. Но вы же понимаете, госпожа, что в нашем мире мужчины иногда дарят своих жен. Это обычное дело.
– Нет, Ольгина, это ненормально. И я не собираюсь к этому привыкать. Почему вы все это терпите? Вы, женщины? – возмутилась я. – Почему не подняли восстание в этом безумном мире? Почему можно продать женщину как существо, как вещь, которую не ценят совершенно, считают хуже собаки?
– Как же мы поднимем восстание? Мы же слабые.
– Это не так, Ольгина. Обещаю, если нам удастся сбежать, мы попытаемся что-то изменить в этом жутком мире. Клянусь тебе, Ольгина, я подниму восстание. Подниму всех женщин этого мира против несправедливости и рабства мужчин. Поверь мне.
– Как бы я хотела стать такой же сильной и смелой, как вы, госпожа Вея! – восхитилась Ольгина.
– Станешь, если захочешь, – улыбнулась я и предложила: – Будем подругами?
– Как это, госпожа? Я не могу стать вашей подругой. Я бедная горничная, я вы высокородная дама.
– Мы приходим в этот мир равными, Ольгина. Это люди разделили сами себя на бедных и богатых. Ты не хуже меня и не лучше. Мы обе женщины, обе из плоти и крови, обе умеем любить и думать. Почему кто-то из нас должен быть выше? Это несправедливо, Ольгина.
– Если вы хотите, Златовея, я стану вашей подругой.
– Ты, Ольгина. Говори мне ты, – улыбнулась я и обняла ее. – Отныне мы подруги.
– Я так рада, Златовея, – ответила она.
– А теперь давай спать, завтра у нас трудный важный день. Начало нашего пути к свободе!
– Хоть бы нам удалось сбежать