Я медленно обошел кабинет, освещая фонарем каждый уголок. На столе лежали бумаги, покрытые тонким слоем пыли, словно кто-то прервал работу и больше никогда к ней не вернулся. Календарь на стене показывал май 1925 года, месяц смерти Эдварда Стерлинга.
— Эдвард, что ты оставил своему сыну? — тихо произнес я, присаживаясь в кожаное кресло.
Методично, ящик за ящиком, я начал обыскивать стол. Деловые бумаги, счета, старые письма. Ничего, что указывало бы на Continental Trust или «Анакондо».
О’Мэлли появился в дверях:
— Первый этаж чист, босс. Газ отключен, но я нашел несколько свечей в буфетной.
Он зажег две свечи, поставив одну на стол, а другую на маленький столик у книжных полок. Мягкий, колеблющийся свет наполнил кабинет, придавая ему еще более призрачный вид.
— Что-нибудь нашли? — спросил он.
— Пока нет, — я закрыл последний ящик стола. — Если отец собрал компромат на Continental Trust, он должен был спрятать его очень тщательно.
Я встал и начал осматривать книжные полки.
Тысячи томов — классическая литература, научные трактаты, энциклопедии, собрания сочинений… Я водил пальцем по корешкам, пытаясь почувствовать что-то необычное. И вдруг мой взгляд упал на полку с экономической литературой.
Пять томов «Истории банковского дела» Томаса Хаббарда. Между четвертым и пятым томами стояла тонкая книга в неприметном переплете — «Финансовые кризисы XIX века» Роберта Уэллса. Я потянулся к ней, но что-то заставило меня остановиться.
Я снова посмотрел на книжный ряд. Что-то не так. Если это полное собрание… Стоп.
Я направил фонарь на полку, и тени заплясали по книжным корешкам.
— Вот, — сказал я, указывая на «Историю банковского дела». — Смотри внимательно. Это пятитомник, но четвертый том стоит не там, где должен. Он должен быть рядом с третьим.
Я потянулся к четвертому тому и обнаружил, что он не сдвигается с места. Казалось, книга приклеена к полке. Затем я попробовал пятый том. Тот же результат.
— Странно, — пробормотал я и попытался наклонить третий том.
Книга подалась, но не так, как должна. Вместо того, чтобы выдвинуться, она наклонилась, словно на шарнире. В тот же момент раздался тихий щелчок, и секция книжной полки слегка выдвинулась.
— Что за чертовщина… — выдохнул О’Мэлли.
Я осторожно потянул за край полки, и та отошла в сторону, обнажив небольшой тайник в стене. В нем лежали две вещи: потертая кожаная записная книжка и желтая папка с документами.
— Вот тебе и солидный промышленник, — присвистнул О’Мэлли. — Прятал секреты, как в детективных романах.
Я извлек находки из тайника и положил на стол. Руки слегка дрожали от возбуждения.
Записная книжка оказалась заполнена мелким, аккуратным почерком Эдварда Стерлинга. Пролистывая страницы, я обнаружил, что значительная часть записей зашифрована. Простым, но эффективным шифром замены.
— Здесь нужно время, — я отложил книжку и открыл папку.
Внутри обнаружилось несколько документов. Первый представлял собой копию договора между текстильной фабрикой Стерлинга и Continental Trust. Второй — серия банковских выписок с подозрительными переводами. Третий… Третий оказался меморандумом Continental Trust с грифом «Строго конфиденциально».
Я начал читать, и с каждой строчкой мое сердце билось все сильнее.
«Проект „Анакондо“ — план по контролируемому сжатию кредитного рынка с целью оптимизации распределения финансовых активов и реструктуризации нестабильных секторов экономики…»
Это план преднамеренного обрушения фондового рынка.
Я продолжил чтение. Документ описывал четыре фазы операции, растянутые на период с 1925 по 1930 год.
Первая фаза, «Подготовка», включала создание сети подставных компаний и аккумуляцию ликвидных резервов. Вторая — «Инфляция» предусматривала искусственное раздувание фондового пузыря через контролируемое кредитование. Третья, «Сжатие», описывала механизм резкого ужесточения кредитной политики и одновременной массированной игры на понижение. И наконец, четвертая, «Сбор урожая», содержала список из более чем ста компаний, которые планировалось приобрести после обвала цен.
— Боже мой, — прошептал я.
— Что там, босс? — О’Мэлли заглянул через мое плечо.
Они спланировали Великую депрессию. Я чуть было не сказал об этом помощнику. Не просто знали о ней, они ее создали. Это действительно так?
Я перевернул страницу и увидел график с пометками. На нем была указана предполагаемая дата «Фазы Сжатия», осень 1929 года, с пиком операции в октябре.
Я продолжил изучать документы, и картина становилась все более четкой. Continental Trust был лишь видимой частью гораздо более крупной структуры, включавшей несколько банков и инвестиционных компаний. Они использовали сеть подставных фирм для накачивания рынка дешевыми деньгами, одновременно создавая условия для последующего обвала.
— Мистер Стерлинг, — пробормотал я, обращаясь к призраку Эдварда, — вы нашли бомбу замедленного действия. И они убили вас за это.
В последнем документе из папки я обнаружил доказательство этой догадки — внутренний меморандум Continental Trust с пометкой «Угроза безопасности — Э. С.» и рекомендацией «принять меры для защиты целостности проекта». Дата на документе — 12 мая 1925 года, за неделю до официальной даты смерти Эдварда Стерлинга.
— Они его убили, — сказал я, передавая документ О’Мэлли. — Так же, как и Милнера. И журналиста Риверса. Всех, кто подбирался слишком близко к правде.
— Что теперь, босс? — О’Мэлли выглядел потрясенным. — Мы можем пойти в полицию?
Я горько усмехнулся:
— С этими документами? Пустая трата времени. Continental Trust контролирует слишком многих. И даже если найдется честный полицейский или прокурор, что он сделает? Операция зашла слишком далеко, чтобы ее остановить.
Я вернулся к записной книжке, пытаясь расшифровать записи Эдварда.
Несколько страниц спустя я наткнулся на список имен с пометками. Высокопоставленные чиновники Федеральной резервной системы, сенаторы, владельцы крупных банков — все они, судя по записям, были каким-то образом связаны с «Анакондо».
— Масштаб заговора огромен, — сказал я, откладывая книжку. — Они контролируют ключевые рычаги финансовой системы.
У меня в чемодане была маленькая камера Kodak Vest Pocket. Миниатюрный фотоаппарат, который я купил в Нью-Йорке. Я достал его и начал методично фотографировать каждую страницу меморандума и ключевые записи из книжки Эдварда.
— Нам нужны доказательства, — объяснил я О’Мэлли. — Когда придет время, мы должны быть готовы.
— К чему, босс?
Я посмотрел на него, уже формируя в голове новый план:
— К тому, чтобы бить их их же оружием.
Я продолжил фотографировать документы,