Пришлось сдаться и взять яблоко.
М-да… Ну что сказать… Дух здесь был. Своенравный, старый (раз в десять старше меня, если не больше), сварливый, но при этом жадный до жизни.
Он слишком долго ждал меня. Так долго, что при моем появлении встретил не радостью, а такой оплеухой, что я минут пять в себя приходила. И тотчас же показал мне сына, успокоив, что ему по нашей связи не ударило (пусть мутно, как будто через толстое цветное стекло, но я видела и спящего Илюшку, и волка, положившего морду прямо впритык к его ножкам).
Однако обо всем по порядку.
Аррияш моего очередного выхода из шатра не оценил и попытался остановить. Ровно до той поры, пока моя магия не вышла из-под контроля и не придала ему ускорения в противоположную от меня сторону.
Честно скажу, я подобного эффекта не желала. Но на него даже мой приказ не подействовал, пришлось спустить магию (хотелось припугнуть, но вышло иначе).
Аргументы капитана были простыми: он должен меня охранять. А тут, простите, территории неисследованные, и морфа в качестве защитника рядом нет. Как же можно меня одну отпускать? Лес кругом, зверье непуганое…
И ничего, что до того леса еще идти и идти. Территория все же была обжитой. Неухоженной — да, но обширной и населенной…
Напоминания о том, что морф остается в шатре, а не идет со мной, в возражениях Аррияша звучали очень часто. Что, скорее всего, и взбесило меня гораздо сильнее, чем невыполнение моего приказа.
Нет, я нисколько не уменьшала роль этого существа в нашей жизни (считай, и жизни могло не быть, если бы не встреча с морфом). Однако перекладывать на него ответственность за меня было верхом идиотизма.
Он мне не муж, не брат и не отец. То, что морф в прошлом шишка важная и властная, неоспоримо, раз Аррияш уже сейчас готов его слушаться и выполнять приказы, но ко мне это не относится. Я могу прислушаться, взять во внимание, но не слепо подчиняться. Пусть и тому, кто меня однажды спас.
Взаимопомощь. Не более. Ему отлично удается роль няньки, а у меня получается его и кормить, и подлечивать. Взаиморасчет.
Полагаю, моя магия Аррияшу однозначно дала понять, что хозяйкой, чье слово весомо, остаюсь (да уже и останусь) именно я.
В итоге я настояла на своем и отправилась по дрожащей земле (действительно дрожащей, словно от нетерпения) прямиком за особняк.
Честно скажу, добиралась туда, мысленно кроя свет, на чем он там стоит. Кустов — тьма, сам дом огромный, пока обойдешь — забудешь вообще, куда шел. Тропинок нет, а если и были, то давно заросли, садовые деревья — нестриженые, с ветками-клещами (будто бы монстры из детских страшилок), цепляющимися за волосы и одежду и, конечно, рвущими ткань. Сколько я так бродила — черт знает, но то, что выглядела не лучше, чем если бы меня столкнули в овраг, не сомневалась.
А когда вышла на открытое место (круг примерно метров пяти в диаметре), получила оплеуху.
Сначала (когда вышла, да огляделась) возникла мысль, что это место являлось маленьким островком уединенности в самом центре сада, куда приходили отдыхать, наслаждаться видом, ароматом цветов и плодовых деревьев. Но полученная оплеуха, да и земляная горка, которую я так и не идентифицировала поначалу, показали обратное.
Та самая горка оказалась зело подвижной, в секунды превращаясь в огромную гору (со всем тем, что в этой земле находилось) и за такое же время полностью сливаясь с окружающей поверхностью. Но на этом чудеса не заканчивались.
Позже, естественно, я поняла, что сама горка — это не ожившее и могущественное нечто, а всего лишь вместилище для духа Колыбели, которое он легко мог покидать.
Однако мне хоть и досталось за промедление, но усадили меня по-царски. Целую охапку сухой травы принесло ветром, вот на нее меня и водрузило чужой волей. И пока я пыталась отойти от увиденного (я про Илюшу), мне показали новое кино. Не сказать, чтобы радостное, не сказать, что воодушевляющее, зато честное.
О гибели Колыбели, о ее осквернении, о ее нетерпении вернуть утраченное в свое лоно — свою кровь, свою хозяйку или хозяина, без которых ей худо.
О том, как земля держалась века. И как с каждым годом ее чары слабели. О том, что дух устал звать. Звать и понимать, что его не слышат.
А Стейзи не слышала. Тут я абсолютно уверена. Кровь в ней спала, и проснулась лишь с моим повелением. Моей души в ее теле.
И мне же предлагалось сделать щедрое вложение — окропить своей кровью эту самую горку, принимая власть над Священными Землями, принимая помощь от старого духа, с которым я в итоге должна буду стать единым целым (не в том смысле, что в меня вселятся, а в том, что полностью предоставят всю свою силу в мое распоряжение).
В общем, мне без остатка предлагали себя и свой паршивый характер.
Согласилась ли я сразу? Нет. Какими бы шикарными перспективами ни обладала Колыбель, требовала она в обмен не меньшего. Считай, почти безвылазного нахождения на территории — дольше, чем на два вехимана, я отсюда уехать не смогу (во всяком случае, в ближайший ход). Абсолютной защиты святыни — того места силы, куда я дошла, пройдя заросший сад, и которое оказалось небольшой полянкой в лесу очень далеко от особняка (то есть мне, хоть умри, но пускать сюда корыстных, желающих наживы людей было нельзя). При этом я не должна отказывать тем, кто зайдет за границу моих владений, в помощи: кровом, хлебом, лечением.
Но были несомненные плюсы, которые и перевесили чашу моих сомнений. Уже сейчас дух, хоть и ослабленный, мог блокировать мою связь с сыном так, что тот не тревожился и спокойно спал. То есть ударь по мне кто — на нем это больше не отразится. Даже полученные мной в ходе поиска места силы ссадины от ударов ветками по лицу и телу на Илюше уже не отразились. И это была не моя заслуга, а духа.
Нет, поначалу меня, конечно, это испугало. Любое вмешательство в уже привычный ход вещей пугает. Однако я верила в то, что ни мне, ни Илье этот дух не причинит вреда. Не просто верила. Видела. Чувствовала. Да, меня шлепнули за долгое ожидание и сомнения, но это было, скорее, от отчаяния того, кто просто утратил всякую надежду.
А по сути, я и мои дети (нынешний