Вообще, уместно заметить, что в таких, как сейчас говорят, экстремальных условиях капитан, атаман, командир оказывается более стойким и выносливым, чем его подчиненные, хотя чаще всего довольствуется меньшим количеством пищи, воды, сна. Объясняется это просто: чувством ответственности. За судно, за дело, за людей.
Мы постараемся по лаконичным записям Блая в судовом журнале проследить основные события в этом героическом плавании. Все они острые, но в какой-то степени одинаковые.
Остров Тофуа, вовсю дымящий своим вулканом. До него добрались на веслах, так как весь первый день мятежа держался полный штиль. Теснота в баркасе была страшная, гребцы мешали друг другу.
Первое, что приказал Блай на палубе своего нового корабля, – привести его в порядок и подготовить к дальнейшему плаванию. Выбросили все, что он посчитал лишним – запасные паруса, один из якорей, бухту каната, пустой анкерок, чтобы максимально облегчить суденышко. Натянули в носу обрывок парусины на манер палубы, чтобы поменьше заливало встречной волной. Второе важное дело – учет продовольствия и установление дневного рациона. Он был прост и скуден. Исходя из наличия запасов и предполагаемой длительности пути. Шестьдесят килограммов галет, девять килограммов солонины, сто двадцать пять литров воды и пять литров рома на девятнадцать человек. Блай установил ежедневную норму: унция галет – это 28 граммов и сто граммов воды. Ее, кстати, имелось такое малое количество, что надежда была только на дожди.
На острове никто не получил ни галет, ни воды – Блай отправил несколько человек на поиски съестного.
Остров оказался необитаемым, и надежды поживиться у аборигенов яйцами, кокосами, бананами, курами и свининой не оправдались. Разведчики принесли только несколько литров воды. На ужин – по кусочку галеты и по ложке рома. Утром Блай пошел сам на разведку. И удачнее других – нашли несколько кустов банана и воду. Рыбная ловля совершенно не удалась, набрали немного ракушек. Тем и позавтракали.
Людям надо было набраться сил перед дальним и трудным походом. Чуть повыше на берегу обнаружили хорошую пещеру. Здесь провели несколько дней, чем навлекли типичную для южных морей беду. Нагрянули островитяне. Видимо, с соседних островов разглядев огонь костра. Поначалу добродушные, они, поняв, что англичане безоружны и за ними не стоит большой корабль с пушками, опасно обнаглели. И если поначалу Блаю удалось на время завоевать их расположение, которое облеклось плодами хлебного дерева и бананами, то, как только островитяне поняли, что Блай и его спутники – потерпевшие кораблекрушение и они не защищены большим кораблем, дары исчезли – началась меновая торговля. Особенным спросом почему-то пользовалась одежда англичан. Но ею они и сами были небогаты, а потому вся «выручка» – несколько кокосовых орехов. Это вообще не пища, особенно для девятнадцати голодных моряков.
К берегу подошли еще пироги, полные аборигенов. Все они были вооружены копьями и пращами; на боку у каждого – плетеная сумка, полная камней. Какой-то пожилой вождь бесцеремонно выразил желание осмотреть баркас и попытался вскрыть сундук с провизией. Блай решительно пригрозил ему саблей. А тут прибыли еще вожди.
Блай оценил обстановку – его экипаж был отрезан от баркаса, между пещерой и лодкой толпилось не менее двухсот воинов. Они вели себя враждебно, угрожающе постукивали камнями для пращей. Блай невозмутимо ушел в пещеру, где принялся хладнокровно заполнять судовой журнал, описывая происходящее.
В баркасе оставался боцман, он предусмотрительно выпустил швартов почти на всю длину, чтобы шлюпка отошла подальше от берега. И вдруг несколько раскрашенных по-боевому островитян с воплями ухватились за канат и потянули баркас к берегу. Боцман закричал. Из пещеры выскочил Блай и, размахивая саблей, разогнал воинов.
А положение становилось все более угрожающим. Воины прибывали и прибывали. И вели себя все наглее.
– Если вы будете ночевать в лодке, – сказал Блаю один из вождей, – значит, вы хотите покинуть нас. Лучше мы вас убьем.
Капитан понял, что пробиваться в море придется с боем. Он схватил вождя за руку, прижал к его горлу саблю и закричал:
– Все в баркас! Уходим в море!
Тактика захвата заложника удалась. Матросы запрыгнули в баркас, Блай, пятясь, тащил за собой посеревшего от страха вождя. Боцман травил швартов, баркас оттягивался от берега.
Блай уже по грудь в воде. Он выпустил вождя, взмахом сабли перерубил канат и перевалился через борт в шлюпку. Ударили весла – баркас рванулся из бухточки. Вслед ему шмелиной стаей полетели камни из пращей. Слышался плеск воды под веслами, гулкие удары и болезненные вскрики. Свободные от гребли матросы подбирали камни с днища баркаса и бросали их в нападавших – толку от этого было мало.
Островитяне попрыгали в свои пироги и бросились вдогон. Тяжелый баркас не мог сравняться в скорости с легкими челноками, а высокий скалистый берег был препятствием ветру, который мог бы надуть паруса.
Пироги нагоняли, брали баркас в окружение. Блай и тут не потерялся: приказал срывать с себя одежду и бросать ее в воду. Нам, наверное, это средство покажется смешным и недостоверным, но расчет капитана оправдался. Островитяне жадно кинулись подбирать трофеи, а между тем впереди уже заиграли веселые барашки, пошла крутая волна и паруса забрали ветер. Баркас накренился и бойко пошел в море, только плескалась вода за бортом, да неслись разочарованные вопли за кормой.
Раненных камнями было много, почти все, и почти все в голову. Перевязались, как смогли. Блай распорядился выдать по ложке рома и взялся ладить из двух кокосовых скорлупок весы для взвешивания ежедневного пайка. Гирьками послужили найденные на днище баркаса две пистолетные пули.
Волнение между тем усилилось и перешло в шторм. Все, кто не был занят на веслах, лихорадочно вычерпывали воду. Блай позже записал: «В таком ужасном положении, наверное, никто из нас еще не был». А ведь на борту баркаса находились опытные моряки.
…День за днем. Шторм, ливень, голод, усталость и – главное – жажда. Пили вдоволь лишь тогда, когда собирали на парусину дождевую воду. Да и то она была солоноватой. Опасаясь аборигенов, часто ночевали в баркасе, сидя в тесноте, коченея от холода в мокрой одежде, по щиколотки в морской воде.
Время от времени Блай, исходя из тревожной реальности, урезал ежедневный рацион, что вызывало попытки бунта.
Изредка на каком-нибудь необитаемом островке удавалось пополнить запасы воды и набрать какую-нибудь съедобную зелень. Но такие острова потому и оставались необитаемыми, что не было на них «средств к существованию».
За кормой баркаса тянулась леска с крючком и