— Какими он есть? — тянет она. — Но мы не шумим... И он не выглядит тихоней.
— Алиса, — укоризненно цокает на неё Артём, — ты же в гостях!
— Минутку!
Марина уходит на кухню и возвращается с бутылкой детского шампанского, картами и шоколадкой. Всё это она торжественно вручает Алисе.
— Вот, детки, общайтесь.
Она берёт, обводит всех хитрым взглядом и тянет:
— А, поняла. Дети мешать не будут, — и с важным видом уходит к Володе.
Артём же растерянно стоит на месте.
— Марина, ты прости, если что-то не так. Странное, должно быть, свидание выходит... Но я... Мне так уютно, — признаётся он вдруг. — И чувство, почему-то, будто я тут уже был.
— Да что ты, дурень! — Марина умиляется. — Всё хорошо, сейчас мы сядем, поболтаем, я чайник поставила... Или чего погорячее?
Подмигивает.
Изида уже легко понимает, что это значит, а потому принимается потирать ладони.
— А ты ещё не такая и овца. Для ведьмы.
— Да не ведьма она, — ворчит на сестру Артём, и едва не растекается лужицей: — Волшебница... И дом такой тёплый и красивый! Видно сразу, — с обожанием смотрит на Марину, — что ты здесь живёшь.
— Ну так, главное — это самовыражение. Для счастья оно нужно. Ну и любовь, — Марина улыбается, а Изида возводит глаза к массивной люстре.
Кухня у неё средняя по размеру с будто вручную вышитыми разными цветочками шторами, за которыми видна дверь на балкон. Всё уставлено шкафчиками из красного дерева, тоже узорчатыми, на полках железные и деревянные чашки, причудливые кружки и ложки. Везде картины, выполненные будто смешанным с краской песком, на столе кроме всего прочего, лежит колода карт таро и невымытая мелкая чашка с кофейной гущей на дне. Но всё внимание на себя перетягивают клетки с... четырьмя мопсами — тремя бежевыми симпатягами и одним угрюмым чернышом.
— Садитесь, сейчас я тут быстренько всё накрою. Артёмка, вынь нарезочку из холодильника.
— Да-да, сейчас, — деловито открывает он холодильник, но то и дело поглядывает на собак. — А чего раздельно, кусаются?
— Нет, — Марина отвечает так же легко, как и всегда. — Хочешь, выпущу?
Изида тем временем подключает ноутбук, загружает вожделенный розовый сайт, оставляет экран напротив себя и выхватывает у баранчика кусок колбасы.
Маринка выставляет ещё тушёные грибы, магазинный салат и графин с... авторским напитком. И, конечно же, разливает по чашкам чай, а уже к нему ставит нежный наполеон.
— Ну что, погадать кому?
— Ирочке погадай, мне любопытно понаблюдать! — Артём без стеснения накладывает себе на тарелку еду.
Это ведь... как комплимент хозяйке, разве же нет? Он начинает есть и пробует напиток.
— Как неплохо, ух!
— Только, — предупреждает Марина, — закусывай...
Ира же пьёт напиток, словно воду.
— Я обручена с тёмными силами, твоё гадание не сработает, женский... — запинается, — баран.
Марина улыбается:
— Откуда у тебя такая манера речи?
— Я думаю, — пытается припомнить Артём, что говорила ему об этом сестра, — это потому, что... Баранов она считает нечистыми. Потому что... — повторяет тем же тоном, успев здорово захмелеть. — Не помню, почему.
— Значит, она считает нас нечистыми? Это оскорбление, ма шери? — улыбается она опрокидывающей в себя стакан Изиде и приближается к Артёму.
Он же поднимает на неё осоловелый взгляд.
— Но мы же не бараны? Особенно ты. И совсем не овца, — беззвучно икает он.
На что Марина, приблизившись ещё, чмокает его в губы.
Артём широко распахивает веки. Замирает. А затем неловко тянется к ней ближе и целует, уже по-настоящему, в ответ, сбивая что-то со стола.
Изида, переведя на них взгляд, приходит в бешенство и стучит кулаком по столу.
— Гадать будешь или нет?
— На будущее? — Марина возвращается к ней.
— Мм, да.
— На работу, друзей или... может быть, на мужчину?
Изида поднимает на неё тяжёлый взгляд голубых глаз.
— А если и да? — она скалится с вызовом.
Марина хихикает.
— Легко.
Она раскладывает карты, переворачивает их, рассматривает.
— Вижу много шерсти, рыжей шерсти у него. И оскал звериный. Ты боишься его.
Изида тут же вспоминает про рыжих — чертей — псов.
— Якшаются с богиней огня! Псы! Они тут причём?
— Псы? — Марина приподнимает брови. — А, точно, мопсов забыла выпустить... Я их развожу, щенками торгую иногда.
Она выпускает их, собачки начинают вилять хвостами и одновременно плакать.
— Ну, хватит, хватит.
— Так, крысы... Возможно, украдёт он у тебя что-то ценное.
— Где крысы? — оживляется Артём.
— Вот эти карты могут означать крысиную суть, видишь? Вот, и кинжалы ещё. Об опасном человеке думаешь... Когда я другой подружке раскладывала, у неё подобное было, так она на мафиозника гадала... Ну, признавайся, кто твой мужчина?
Изида качает головой. Печально.
— Он из другого мира.
Маринка понимающе вздыхает.
— Это неудобно. Ещё хуже, чем отношения на расстоянии. Был у меня один из Африки, переписывались... Так и не приехал ко мне.
Изида цокает.
— Ну, копытце, вот если так случится, что я буду с ним. Ну если. То что будет.
Маринка усмехается.
— Всё хорошо будет.
А Володя тем временем сидит в телефоне, полностью игнорируя девчонку.
— ... а потом я придумала, как, и уговорила тётю Иру, — заканчивает Алиса рассказ, не обращая внимания на то, что на неё его не обращают. — И вот они встретились. Поэтому, если всё сложится хорошо, ты будешь мне типа братом. И я бы лучше подружилась с тобой, чем... ну, вот так, — она прохаживается по его комнате, откусывая кусочек от шоколадки. — Выглядишь ты очень взрослым.
— А тебе сколько лет? Шесть?
Она супится, но снисходительно вздыхает.
— Нет, больше. Но я тебе не скажу. Неприлично задавать девушке такие вопросы.
Володя закатывает глаза.
— То есть твой папа тюфяк, нищий, которого бросила жена, который будет платить тебе алименты, и ты хочешь чтобы он переехал в наши апартаменты вместе со своим пивным брюшком? Ничего не перепутал? А сестра полоумная тоже с ним?
— Нет, и она классная! И папа тоже. Папа даже лучше. И ничего платить он не будет. Мама сказала, что и копейки у него не возьмёт. А он обиделся и ответил, что она его этим