Нет. Нельзя позволить чувствам затуманить разум.
Я мог бы оставить ей Кселарона и попросить мою мать присматривать за ними. Держать ситуацию под контролем.
Тут же вспоминаю недавнюю сцену в детской, её раздражение, нежелание заниматься внуком. Нет, это не вариант. Она только всё усложнит. А если они снова сцепятся с Эленой, мой сын может пострадать.
Сжимаю кулаки, чувствуя, как раздражение нарастает. Проклятье! Почему всё так сложно? Если бы Элена не предала моё доверие и просто поговорила со мной, вместо того чтобы убегать...
— Он уснул, — тихий голос прерывает поток мыслей.
Киваю и забираю сына. Он сыто причмокивает, глазки уже закрыты. Элена встаёт и собирается уйти, но у двери останавливается:
— Кристард...
На секунду я чувствую, что готов её выслушать, но потом меня сносит воспоминание о том, как глупо она бегала от меня по всему двору, и я прикрываю глаза.
— Иди.
Дверь тихо закрывается. Прижимаю засыпающего сына, вдыхаю сладкий детский запах. Нужно сделать невозможное и найти здесь няню. Кого-то опытного, надёжного. Кого-то, кто сможет заменить мать, пока я не буду уверен, что могу ей доверять.
Если такой день вообще когда-нибудь наступит.
Глава 24
Голова гудит, словно колокол. Поднимаюсь с постели, морщась от боли в груди – молоко прибывает, а сына нет рядом. Эта мысль отзывается покалыванием где-то под сердцем.
Ночь выдалась тяжёлой. Дважды за мной присылали стражников – Кселарон был голоден. И каждый раз, стоило мне только привыкнуть к теплу его маленького тельца, насладиться близостью, как меня отсылали прочь. Простая функция для поддержания жизни. Кормилица собственного ребёнка. Я стараюсь не унывать, но это не так просто.
Подхожу к окну, прислоняюсь лбом к прохладному стеклу. Внутри всё кипит от смеси усталости, обиды и злости. Понимаю, что часть эмоций – просто гормоны, качели настроения. Но от понимания не становится легче.
Горько усмехаюсь, думая о том, какое счастье, что в этом мире не знают о сцеживании молока. Иначе меня, наверное, вообще бы не пускали к сыну. Зачем, если можно просто собрать молоко в бутылочку? По крайней мере, необходимость кормить грудью даёт мне эти драгоценные минуты с ним.
Стук в дверь заставляет вздрогнуть. Это Таша, с подносом завтрака. Её лицо непривычно встревожено, движения неловкие, явно что-то случилось.
— Что такое? — спрашиваю, наблюдая, как она расставляет тарелки.
— Да… так, — она мнётся, теребя передник.
— Что случилось? Говори давай.
— Лорд Деролон... он расспрашивал меня утром. О том, кто мог бы присматривать за молодым господином, когда он будет в отъезде.
Чашка звякает о блюдце слишком громко — руки дрожат от внезапной волны гнева.
— Вот как? — мой голос звучит хрипло. — И что ты ответила?
— Сказала, что не знаю никого достойнее тебя, — она опускает глаза. — Но он и слушать не стал.
Внутри всё переворачивается. Значит, вот как? Он даже не рассматривает возможность доверить мне нашего сына? После того, что его мать устроила вчера, очевидно, что Кристард и сам понимает, его Майгара на эту должность не подходит ну никак. Но неужели он собирается упрямиться и отказывать в очевидном?
— Конечно, — горечь в голосе не скрыть. — Зачем доверять ребёнка той, кто всего лишь носила его девять месяцев?
Таша беспомощно разводит руками. Я не злюсь на неё. Просто не могу сейчас быть хладнокровной и держать мысли при себе.
— Слушай, там баню подготовили. Сбегай первая, а? Пока постояльцы не набились.
— Сейчас?
— Самое время, – говорит она. – Слуги всегда ходят рано утром, пока господа спят.
Предложение Таши звучит заманчиво. После всех переживаний я легко хватаюсь за идею немного расслабиться. Нужно только убедиться, что с малышом всё будет в порядке.
Собрав чистую одежду и полотенца, первым делом иду проверить Кселарона. Страж на входе говорит, что малыш спит безмятежным сном. Это немного расстраивает, но у меня есть время позаботиться о себе. Может и идея какая появится? На свежую голову.
Банный комплекс за постоялым двором поражает воображение. Теперь понятно, почему здесь даже в это время года так много постояльцев. Источники окружены изящной каменной кладкой, создающей несколько уединённых купален разного размера. Над водой клубится пар, воздух пахнет солью. Витые колонны поддерживают лёгкую крышу, защищающую от непогоды, но между ними – только резные деревянные ширмы, оставляющие открытым вид на заснеженный лес. Невероятное чувство, сидеть зимой на улице в горячей воде.
Раздевалка представляет собой просторное помещение со скамьями и крючками для одежды. Развешиваю свои вещи, оставляю здесь же полотенца. На мне только тонкая нижняя рубашка.
Вода обжигает первые несколько секунд, но потом тело привыкает. Погружаюсь по плечи, чувствуя, как постепенно расслабляются мышцы. Горячая солёная вода согревает спину, снимая напряжение бессонной ночи.
Прикрыв глаза, размышляю о Кристарде. Может быть, если я проявлю больше терпения... Если докажу, что изменилась... Что мне можно доверять... Возможно, тогда он позволит мне быть ближе к сыну?
Радует, что он начал искать кого-то. Тоже понимает, что его мать на эту роль не подходит. Вопрос в том, как убедить мужа в том, что я — его лучший вариант? Может быть…
Пар поднимается над поверхностью причудливыми узорами, капельки конденсата стекают по каменным стенам. Где-то вдалеке слышится пение ранних птиц, а лёгкий ветерок, проникающий сквозь ажурные ширмы, приносит свежий аромат хвои.
Скрип входной двери обрушивается на меня как снежная лавина. Сердце пропускает удар, а затем начинает колотиться так, что становится больно рёбрам. Этот голос... Я узнаю его из тысячи.
— Проверь документы ещё раз, — глубокий баритон Кристарда эхом отражается от стен. — Особенно расчёты по северному маршруту.
Замираю, боясь пошевелиться. Даже дышать, кажется, перестаю. Вода, секунду назад такая успокаивающая, теперь ощущается кипящим маслом в одном из котлов ада. Или это кровь так бурлит от паники?
— Конечно, лорд, — отвечает второй голос. Кажется, его помощник. — Но сначала позвольте...
Звук снимаемой одежды. Шорох ткани. Стук