Мои вещи... Все там! Они вообще по сторонам не смотрят? Почему не видят, что здесь занято?!
Опускаю взгляд на промокшую рубашку – тонкая ткань облепила тело, не скрывая практически ничего. Щёки вспыхивают от одной мысли, что он может увидеть меня такой.
Задерживаю дыхание. Пожалуйста, только не этот. Не сюда...
Глава 25
Сердце колотится так, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди. Я в ловушке – между горячей водой источника и перспективой пробежки по лесу практически голышом. Промокшая сорочка липнет к телу, и от одной мысли, что кто-то меня такой увидит, щёки заливает краска стыда.
Лихорадочно осматриваюсь. Может быть, всё-таки рискнуть? Оббежать купальни, прижимаясь к стенам, и броситься к постоялому двору? Утренний воздух пробирает даже сквозь пар, поднимающийся от воды. Нет, это безумие – я либо простужусь насмерть, либо попадусь на глаза страже, что ещё хуже.
Шаги приближаются, и каждый звук отдаётся в висках пульсирующей болью. Я почти не дышу. Их голоса всё ближе, и мне кажется, что время растягивается, как патока – секунды превращаются в вечность.
— Здесь хорошо, — глубокий голос Кристарда звучит совсем рядом, и у меня перехватывает дыхание.
К моему невероятному облегчению, он и его спутник входят в соседнюю купальню. Только тонкая каменная перегородка отделяет меня от мужа, но сейчас это кажется настоящим спасением. Медленно, стараясь не создавать ни малейшего всплеска, погружаюсь в воду по самый подбородок.
Горячие струи обволакивают тело, но я едва замечаю их жар – всё моё внимание сосредоточено на звуках за перегородкой. Плеск воды, когда мужчины входят в источник. Задерживаю дыхание. Насколько долго они собираются здесь оставаться? Вода продолжает бурлить вокруг меня, и её тепло постепенно превращается в испытание. Или это напряжение так действует? По вискам стекают капли.
Я не смею пошевелиться. Каждое движение может выдать моё присутствие, и тогда... Нет, даже думать не хочу, что будет тогда. Представляю, как он войдёт сюда, увидит меня такой... От этой мысли внутри всё сжимается, и я не могу понять, от страха или от чего-то другого.
Боже, пусть они уйдут поскорее. Пусть что-нибудь отвлечёт их, позовёт прочь отсюда. Я готова молиться всем известным божествам, лишь бы выбраться из этой ситуации незамеченной.
А может... может, стоит просто показаться? В конце концов, чего я испугалась? Я же не делаю ничего плохого. Он не запрещал мне посещать источники. Объяснить всё? Но как объяснить своё присутствие? То, что пряталась? Нет, это только ухудшит положение. Остаётся ждать и надеяться, что они не останутся надолго.
Вода продолжает бурлить вокруг меня, а я застыла, словно статуя, боясь пошевелиться. И всё это время я остро, мучительно осознаю, как близко находится Кристард. Всего в нескольких шагах, за тонкой каменной перегородкой...
— Ну и как тебе семейная жизнь, о великий и ужасный? — хмыкает незнакомый мужчина, обращаясь к моему мужу. — Говорят, твоя молодая жена — та ещё заноза. Что ты такого натворил, что она рванула от тебя в лес к волкам?
— Не твоё дело, — холодно отвечает Кристард. В его голосе слышится раздражение, от которого у меня по спине бегут мурашки.
— О, да брось! Я же видел, как ты на неё смотрел на церемонии. Даже твоё каменное сердце...
— Тарос! — в голосе мужа появляются опасные нотки. — Мы здесь не для этого.
Вода плещется – кажется, Кристард резко сменил позу. Я вжимаюсь в угол ещё сильнее, хотя куда уж больше.
— Ладно-ладно, — со смехом отвечает Тарос. — Давай о делах. Расскажи мне ещё раз про Рильду. Тени среди бела дня — это... необычно.
Сердце пропускает удар. Собираются обсуждать случившееся?
— Они были практически у границы, — голос Кристарда становится деловым, жёстким. — День тоже оказался пасмурным. Может в этом дело?
— Но раньше такого не было, — возражает Тарос. — Тени — проблема сумерек или ночи. Как мы думали. Эридан думает, что тёмные что-то замышляют, но он параноик, ему можно. Мне же кажется, что мы просто ошиблись с условиями, при которых они активны.
— Или возможны оба этих варианта и что-то сверху.
— Да ты оптимист, — смеётся Тарос, а после его голос впервые звучит серьёзно. — Знаешь, это неединичный случай.
— Говори.
— На востоке люди пропадают. Уходят в туман добровольно и не возвращаются.
Холодок пробегает по спине, несмотря на горячую воду.
— Сколько? — спрашивает Кристард. Его голос звучит напряжённо.
— Достаточно, чтобы начать беспокоиться. Все свидетели говорят: туман словно живой, слышат голоса и прочее, что мы обычно считали просто сказками.
— Рейнир рассказывал то же самое. Но мы вроде решили его проблему с непутёвыми родственничками.
— Ты б спросил у своей. Может тоже услышала чего?
Кристард пропускает его слова мимо ушей.
— Почему сейчас? Почему всё изменилось?
— Это нам и предстоит выяснить, — по голосу кажется, что Тарос улыбается.
— Ты что-то недоговариваешь, — злится Кристард.
— Конечно недоговариваю! — смеётся тот. — Иначе какой из меня был бы лариан? Но вот что я тебе скажу: береги свою маленькую жену. Очень береги.
— Ты мне угрожаешь? — температура в источнике, кажется, падает на несколько градусов от тона Кристарда.
— Дыши легче, — фыркает Тарос. — Это дружеский совет. Потому что если наши подозрения верны, то очень скоро она может тебе понадобиться. Больше, чем ты думаешь.
Я почти физически чувствую, как напрягся Кристард. Его молчание говорит громче любых слов.
— Снова несёшь чушь, — наконец произносит он, но в его голосе нет привычной уверенности.
— Возможно, — легко соглашается Тарос. — А возможно и нет. Время покажет. Кстати о времени, мне пора. В отличие от некоторых, у меня нет красивой молодой жены, которая греет постель.
— Тарос, — я едва различаю имя в выдохнутом Кристардом рычании.
— Да-да, знаю – не моё дело, — слышится плеск воды. — Но серьёзно, Крис... присмотрись к ней внимательнее. Иногда самое ценное прямо перед носом, а мы этого не видим.