– Нет, есть смысл повозиться с этой…
Гражданским наверняка показалось бы, что работать тут не с чем: провода разорваны, микросхемы превращены в едва опознаваемые комки металла и пластика. Но Мире еще и не такое доводилось наблюдать на станциях, переживших нападение пиратов. Преимущество военной техники не в том, что она выдерживает больше, а в том, что восстанавливается чуть ли не с нуля.
Мира принялась за дело. Вместо экрана она использовала собственный компьютер, подключенный к станционному блоку. Она обрезала и скручивала провода, осторожно восстанавливала схемы, вводила в систему программы, позволяющие игнорировать повреждения. Овуор не торопил ее, он ждал вместе с Кети и Рино.
Кочевники тоже оставались поблизости, но они за работой Миры как раз не следили. Бруция ловко, совсем по-звериному опустилась на четвереньки и теперь принюхивалась к темным разводам на полу. Сатурио внимательно осматривал неровную пробоину в стене, ведущую в технические тоннели станции. Но кочевники ничего не говорили, а их и не спрашивали.
Наконец на экране вместо оповещения об ошибке или красных линий аварийного кода появился стандартный вход в систему. Для доступа ко многим данным требовался специальный ключ, но Мире пока хватало и общего архива.
– Эта станция называется «Слепой Прометей», – сообщила своим спутникам она. – Создана для исследования Сектора Фобос, запущена с Земли через станцию «Гидеон Нерия» в две тысячи двести семьдесят первом году.
– На семнадцать лет раньше нас! – поразилась Кети.
– При том, что «Виа Феррата» считается первой станцией, запущенной в Сектор Фобос, – мрачно напомнил Рино.
– Думаю, считается в основном нами, руководству флота известна правда, – криво усмехнулась Мира. – Из-за такого небольшого разрыва между стартом «Прометей» обладал технологиями, схожими с нашими. Но он путешествовал без кораблей сопровождения, да и миссия у него была несколько другая.
– Это какая же? – уточнил пилот.
– Собрать информацию о Секторе Фобос, составить карту – это совпадает с нашим заданием. Но отличие в том, что у них не было никаких маяков, которые им полагалось бы устанавливать.
– Очевидно, эта станция отправилась в путь перед нами, – отметил Овуор. – Миссия была официально завершена из-за потери связи, хотя станция наверняка обладала лучшими ресурсами для поддержания контакта, чем экспедиция Нерии-Рузанова. После этого к «Виа Феррате» приставили сопровождение и разработали маяки.
– Если им полагалось составить карту, они должны были находиться близко к исследованной части Сектора, а не здесь, – задумался Рино. – Похоже, кое-кто тоже угодил в кротовую нору… Слушайте, мне одному кажется, что Сектор Фобос более дырявый, чем кусок сыра?
– Прохождение через кротовую нору не довело бы их до такого состояния, – Мира обвела рукой заброшенный ангар. – Равно как и столкновение с небольшой группой астероидов. Тут было нечто большее… что-то, идущее изнутри.
– Это мы так просто не вычислим, продолжайте работать с системой, – велел Овуор.
– Да я продолжаю… Управляющим станцией числился некий Чарльз Ллойд, военный, до начала путешествия был в звании адмирала. Сейчас ему должно быть восемьдесят шесть лет, если он, конечно, жив. Главный инженер станции – Максвелл Фрай, главный…
– Не нужно этого, – прервал ее вице-адмирал. – Мы не знаем, каков состав руководства на сегодняшний день. Но даже если это те же люди, знание их имен мало что нам даст. Что компьютеру известно о миссии?
– В первый год система получала отчеты по графику. Во второй – кое-как, но что-то еще делали. Дальше – тишина… В рабочем плане. Судя по журналу, станция оставалась активна, функционировали лаборатории, рекреационная и жилая зоны… Короче, тут что-то происходило, только никто больше не утруждался внесением данных в общую систему.
– Раз работали лаборатории, данные должны быть, просто их, скорее всего, хранили в защищенных сетях, – предположил Сатурио Барретт, возвращаясь к основной группе. – Это уже не важно. Тут все залито кровью, но залито очень давно. Думаю, после побоища прошло несколько лет.
– Трупов мы не нашли, – сказала Бруция, державшаяся на шаг позади брата. – Но кровь ни на одном участке не запеченная, что странно.
Мира видела, как растерялась Кети, не сообразившая, почему это кровь должна запекаться – и уж тем более почему странно то, что странность не произошла! А вот сама Мира разобралась сразу.
Понятно, что желание убивать друг друга – признак не самого развитого разума. Однако на космической станции люди все равно сражаются не голыми руками, они используют термозаряды, лазерные резаки, да хоть бы и старинные пули, не важно! Такое массовое убийство нельзя было устроить по-другому.
Мира тут же зашла в архив с составом экипажа и сообщила:
– Кочевников на борту не было, только люди.
– Кочевники и есть люди! – вспыхнула Бруция.
Мира ее проигнорировала, она продолжила:
– Но нам любопытно другое: более восьмидесяти процентов экипажа – заключенные, работающие за помилование. Знакомая история, но даже в большем масштабе, чем у нас.
– Заключенные тем более использовали бы огнестрельное оружие, – настаивал Сатурио. Его, в отличие от сестры, не беспокоило определение природы кочевников. – Но здесь… Либо голыми руками, либо предпочли холодное оружие, либо это вообще сделал не человек.
– Может, они тоже столкнулись с астрофобией? – предположила Кети. – Только произошло массовое заражение, люди потеряли контроль…
– Как вариант, но куда делись тела? – поинтересовался Рино. – Насколько я помню, при астрофобии кукуха отказывает стремительно, и отката к адекватности нет. Если они дошли до состояния, когда готовы были рвать друг друга, как они сумели додуматься до того, чтобы спрятать трупы?
– Никак, – донеслось из темноты. – Не надейтесь, простых ответов не будет.
Гюрза выскользнул из пролома в стене неслышно, как тень… или как типичный Гюрза: Мира уже привыкла к тому, что он умеет двигаться беззвучно. Кети такой же привычкой похвастаться не могла, она шарахнулась с испуганным писком – то ли от Гюрзы, то ли от того, что он держал в руках.
Он не стал сам показывать свою находку группе, он швырнул ее Сатурио, который как раз стоял в пятне яркого света. Когда Мира разглядела, что именно притащил Гюрза, она даже не усомнилась: она бы эту дрянь сразу отбросила, а потом еще неделю отмывала руки в лабораторном стерилизаторе. Возможно, до костей, чтоб уж наверняка!
Но Сатурио на такие трюки не поддавался. Он невозмутимо поймал брошенный ему человеческий череп и повернул так, чтобы и остальные могли рассмотреть.
Череп был очищен от тканей, но вряд ли временем, тогда осталось бы хоть что-то. Однако кости выглядели отполированными, настолько светлыми, будто и не настоящими даже… Хотя больше всего пугало не это. У черепа были увеличены естественные отверстия – глазницы, провал на месте ноздрей, ротовая полость. Причем для