Ух ты! Как же высоко мы забрались! Небольшое плато, на которое мы приземлились, находилось на вершине пологой горы. Отсюда открывался прекрасный вид на степь. Она убегала за далекий горизонт и казалась бесконечной. В лучах заходящего Гошома она пылала ярко-розовым цветом, оттенок которого менялся с каждой минутой.
На Земле я была равнодушна к красотам природы, но закатом любила любоваться. Меня пленяли удивительные оттенки заходящего солнца. Всегда завораживающее зрелище. Но… почему-то не сейчас. Я никак не могла нащупать внутри себя то тоскливое чувство прекрасного, от которого замирало сердце. Давай же! Куда ты подевалось? Может, усталость повлияла? От внутренних поисков отвлек Грэг.
– Держи, – сказал он, протягивая лепешку и большой кусок отварного мяса.
Следующие десять минут мы самозабвенно уплетали наши запасы. Мясо было холодное, но хотя бы вареное. С завтрашнего дня нас ждет только вяленое. Ничего, в еде я непривередлива.
– Завораживает, правда? – задумчиво проговорил Грэг, вглядываясь вдаль.
– Угу, – неопределенно ответила я, чувствуя свою неполноценность: дивный вид не вызывал никаких эмоций.
– Чудесная пища для души, – словно не слыша меня, продолжал Грэг. Он вдруг вздрогнул и тихо проговорил: – Извини, никак не могу привыкнуть. Ты так похожа на живую душу.
Внутри неприятно кольнуло, щеки вспыхнули жаром. Да, я без души! Не человек теперь, что ли? В глубине моего существа начала закипать злость, с большим трудом удалось ее приглушить. Зачем тратить силы на пустые эмоции?
– Оль, я не хотел, – извиняющимся тоном проговорил Грэг.
– Чего ты не хотел? Рассказать мне, что я лишена не только сочувствия, но и чувства прекрасного?
Грэг грустно кивнул. Странные тут люди. Так пекутся о своих душонках, словно это нечто важное, без чего нельзя жить. А я проживу! Назло им всем. И не буду ни с кем сливаться душами, чтобы за чужой счет полюбоваться на закат! Вздернула подбородок и с вызовом произнесла:
– Расскажи уж все сразу. Чего я еще не могу?
Взор мужчины застыл. Он смотрел так, словно впервые меня видел. Будто лаская, Грэг мягко прошел взглядом по моему лицу. В его глазах проскочило такое сожаление, что мне стало не по себе.
– Любить, – тихо ответил он.
Несколько секунд мы смотрели друг на друга со странной тоской. Я ожидала подобных известий. Но почему сейчас так расстроилась? Что внутри меня страдает, если там нет души? Встряхнула головой, отгоняя неприятные чувства. Не время унывать. Лучше заняться полезным и поспрашивать Грэга о чем-нибудь интересном. Информация дороже золота.
– В Хирнэлоне так трепетно относятся к душе, – начала я. – Это непривычно. В моем мире она что-то мифическое. Одни верят в нее, а другие смеются над первыми, отрицая ее наличие.
Взгляд Грэга стал задумчивым, даже удивленным. Он промолчал, а я продолжила:
– Никаких жрецов, видящих души насквозь, и уж точно ловцов душ у нас нет. Мне придется к ним привыкать. Расскажи про ловцов. А то после прогулки моей души мне неспокойно. Вдруг кто похитит?
– Отвратительные люди, – сразу поддержал беседу Грэг. – Они при рождении благословлены Траунадом, но отказались стать жрецами. Они помышляют продажей душ. Но ты за свою не переживай, – успокоил меня Грэг.
– Потому что она мертвая? – спросила я.
– Не только. Душу взрослого трудно поймать, еще сложнее удержать. Вот дети…
Грэг не закончил и тяжело вздохнул. Я с нетерпением спросила:
– Кому души могут понадобиться? Зачем их крадут?
– Для продажи. Есть люди, рожденные с покалеченной душой. От этого со временем страдает их разум. Все знают, что душа лечит разум. А если она больна… – Грэг ненадолго замолчал и нахмурился: тема была ему неприятна.
– Ты имеешь ввиду душевнобольных? Но как они сами себе ее купят?
– Кто-то сам в состоянии это сделать. У кого-то есть близкие, родственники. Они часто вьются у специализированных домов, где живут эти несчастные, в надежде встретить ловца душ. Те, в свою очередь, знают, где искать покупателей.
Выражение лица Грэга стало брезгливым, и он замолчал. Мне тоже не хотелось продолжать разговор. Слишком я сегодня устала. Лучше позаботиться о насущных делах.
– Где мы будем спать? – спросила я, поежившись.
Гошом почти полностью скрылся за горизонтом, на горы опускалась ночная прохлада. С тоской вспомнила о своем покрывале, которое пришлось выложить из туго набитой сумки. Похоже, нам предстоит холодная ночка.
– Выбирай сама: в мешке или под крылом Хилочки, – ответил Грэг, убирая в сумку остатки еды.
Чудесный выбор без выбора. Но сейчас не время и не место для капризов. Крыло птицы показалось мне более привлекательным, и я с тяжелым вздохом указала на него пальцем.
Мы закончили подготовку ко сну и улеглись. Я смиренно свернулась калачиком на земле, сверху меня накрыло теплое крыло птицы. Падая в тягучую пропасть сна, я ощутила, как сильная рука Грэга подтянула меня ближе к своему горячему телу и крепко обняла. Глупая улыбка выползла на мое лицо, и я уснула.
Глава 23
Грэг
Навалилась усталость, но навязчивые мысли, опутанные эмоциями, мешали уснуть. Неужели я скоро выберусь из многолетней ловушки? От предвкушения свободы горячая волна пробежала по телу и окончательно лишила сна. Я не сильно жаждал покинуть забытые земли: за проведенное здесь время они стали моим домом, но незаконченные дела настойчиво тянули отсюда. С каким же удовольствием я с ними разберусь!
Здоровая рука сама сжалась в кулак, и Ольга недовольно заерзала под боком. Еще один источник моего беспокойства. Женщина, полная тайн и завидного упрямства. Что мне с тобой делать? Придвинулся чуть ближе и коснулся губами волос спящей Ольги. Разум настоятельно советует закончить с ней все дела и поскорее расстаться. Но нечто, притаившееся на самом дне груди, при мысли о прощании яростно сопротивляется. Оно, как жадный дзак, вцепилось пастью в девушку и шипит на меня: «Мое!».
Глупый. У Ольги нет души – с ней нельзя связываться. Смешок сорвался с губ. Поздно спохватился – мы уже заключили даами. Она так быстро умудрилась затащить меня в самый сильный брачный союз, а я тут о свободе выбора рассуждаю. Но ведь мы уже договорились о разводе.
А если Оля не сдержит слово? Мороз пробежал