— Поднять сигнал на «Асунсьон» и «Энкарнасьон» капитану де фрегата Ортису — «преследовать и потопить неприятеля»! Добавьте — «орудия разрядить по вражеским корветам после нас»
Алехандро на секунду задумался, прикинул шансы, и добавил, решив разыгрывать партию до «верного»:
— Приказ на «Эсмеральду» — «встать в кильватер концевым». Шхуна быстроходная, успеет догнать наши крейсера после боя, в каком лучше иметь четыре корабля в строю вместо трех.
Последние слова предназначались Лопесу — не хватало, чтобы диктатор влез в командование. Но у того хватало выдержки и рассудительности чтобы не мешать Мартинесу, просто стоял рядом и молчал, как бы соглашаясь со всеми приказами, санкционируя их одним своим видом.
— Сваливаемся на неприятеля, ведем огонь в упор — у них корпуса деревянные, у нас два головных с железными бортами. «Игурей» и «Эсмеральда» на «подхвате», им на абордаж сваливаться. Открыть огонь из шести фунтовых пушек гранатами — дальность уже подходящая, и нервозность на противника навести нужно, у бразильцев и так ночь бессонная вышла.
Шутка удалась — Лопес фыркнул, оценив ее, а парагвайцы разразились ликующими криками. И стало понятно почему — вдали были видны два трофейных корабля. На их мачтах развевались на ветру огромные парагвайские флаги. А эта такая реклама ночной победе, что лучше не бывает. Да и энтузиазма у парагвайцев от этого зрелища добавится, кровь забурлит в жилах — никаких вдохновляющих речей не нужно, все уже и так рвутся в бой…
В самой Бразилии сражение при Риачуэло стало национальной гордостью — большие корабли перетопили маленькие, к тому же имея как минимум втрое больший вес залпа, выстоять под которым у парагвайских моряков, пусть и безумно храбрых, не было ни малейшего шанса. После победы война продолжалась еще пять лет, но всем стало ясно — захватив господство на воде интервенты «додавят». Так и произошло, но для этого потребовались еще и броненосцы с мониторами, причем в немалом числе…
Глава 22
Шлюпы прошли мимо бразильских корветов, окутанные клубами белого порохового дыма — участие «городов» в сражении не предполагалось, ведь ситуация изменилась кардинально, причем в лучшую сторону. Теперь можно было пойти в открытый бой, корабль на корабль, пушка на пушку, и на этот раз превосходство в силах именно на стороне парагвайцев. Так что половина потерянных «миноносок» за пять неприятельских кораблей мизерная цена, вроде выброшенной медной монетки в сторону нищего.
«Асуньсьон» и «Энкарнасьон» уходили вниз по течению, дав полный ход, причем сама река им позволила набрать приличную скорость — течение на стремнине около трех узлов, примерно как у идущего пешком человека. И правильно, нечего им делать в грядущей баталии, нужно добежать до Ла-Платы как можно быстрее, и, понятное дело, не упустить вражескую канонерку. А там две парагвайские «алабамы», к которым присоединится третья, могут натворить у побережья Бразилии много чего нехорошего, а столицу Аргентины вообще лишить привоза всего необходимого, заблокировав порт, что не составит большого труда. Вот тут президент Митре сам выкопал себе «преглубокую яму» — обещал согражданам «маленькую победоносную войну», и не прошло и двух месяцев, как легковерные горожане услышат грохот корабельных пушек. Вот тогда и наступит «протрезвление», и жажда барыша и территориальных приобретений сойдет на «нет», потому что сама война придет к ним в дом, и это уже не говоря о солдатах, что неизбежно попадут в плен. А такого ни одному президенту в Новом Свете не простят — пронунсиаменто неизбежен, и Митре осталось править совсем недолго…
— Подходим вплотную — мы их можем таранить, а они нас нет. И не способно дерево выдержать удар железа, главное не промахнутся.
Усмехнувшись, совершенно хладнокровно произнес Мартинес, внимательно рассматривая бразильский корвет, выбранный целью. И тут заметил, что из-под палубы валит дым — на корабле явно начался пожар. И повернувшись к «генералу» Лопесу сказал:
— Видимо, какая-то бомба все же пробила борт, взорвалась внутри. Пожар тут как следствие — но молодцы, что тут скажешь!
Для маленького деревянного корабля оказаться под обстрелом 68-ми фунтовых пушек чревато гибелью. В истории было одно такое сражение, когда в Синопской бухте шесть русских парусных линейных кораблей разнесли турецкую эскадру, в которой было вдвое больше вымпелов, но небольшого водоизмещения. Так что недаром англичане приговаривали в свое время как речитатив — «только большие пушки».
«Тикаури» содрогнулся всем железным корпусом, отправляя по вражескому флагману три увесистых «гостинца». Тут бы подойти в упор и шарахнуть — несколько бомб снаряжены нитроцеллюлозой, что мощнее обычного пороха. А с близкого расстояния борт однозначно будет пробиваться, вернее проламываться. Дал носовой залп и «Парагуари» идущий в кильватере, и сразу же последовало одно попадание, от борта отлетели ошметки, даже толстые доски просто перешибало как прутики. Направился к противнику и «Игурей», но вместе с «Эсмеральдой» — корпуса у этих кораблей деревянные, но вдвоем против одного противника, дружно навалятся и одолеют. А вот маленькие канонерские лодки в драку не лезли, они охраняли вытянутую вереницу парагвайский пароходов, некоторые из которых вели на буксире баржи «чато», но уже без установленных пушек, зато набитых солдатами. Решено было высадить сразу бригаду — два пехотных батальона с кавалерийским полком, причем последний уже совершил долгий переход, и его передовой эскадрон уже на том берегу Параны. И на прицепленных баржах после разгрузки начнут перевозить лошадей, чтобы после начать преследование разбегающихся в разные стороны союзников. А главное необходимо как можно быстрее отловить двух президентов — аргентинского и уругвайского, подобная «добыча» дорогого стоит, неудачников в Латинской Америке никто не любит, и «всенародной» поддержки такой кандидат не получит. Наоборот, злорадствовать будут, а ненависть и недовольство за начатую войну достанется самодовольной столице — так что новая гражданская война неизбежна. Да потому что зададутся простым вопросом — а с какого «бодуна» Аргентина вступила в союз со своим злейшим врагом и конкурентом Бразилией, и стала воевать с Парагваем, к которому большинство населения страны относится без всякой неприязни. И если в той реальности отказ