* * *
Профессор Рейнмар фон Штетенкорн решил взять отпуск и совершить настоящее путешествие. К середине марта он начитал лекций по курсу медицины достаточно аж до самых каникул. Соскучился старый профессор по дочери Катарине, да и внучка сейчас жила у матери. Ждать каникул, а потом путешествовать по жаре, не хотелось. Поэтому была выбрана весна. В спутники доктор медицины пригласил Родерика Макинтайра. Поводов для сближения молодого студента и солидного профессора было несколько. Родерик несмотря на свою молодость, был очень любознателен и предрасположен к глубокому изучению наук. Больше всех предметов его интересовала медицина, которую преподавал доктор Штетенкорн. С помощью этой науки молодой студент мечтал разъяснить самый главный вопрос его жизни – происхождение видов различных существ. Почему одни живут больше, другие – меньше, почему кому-то необходима сырая кровь, а кто-то питается страхами? Профессор Рейнмар же, несмотря на солидный возраст и приобретенную с ним рассудительность, не растерял дух авантюризма и тягу к приключениям. Однако, главным фактором, связывающим двух мужчин, являлась Амелия.
Заговорщики решили нагрянуть в Трентский монастырь, отдохнуть в предгорьях Альп, а потом, захватив Катарину и Амелию, посетить великолепную Флоренцию. К тому времени начнётся лето, и отдыхающие отравятся на пляжи Венеции или Римини. План был великолепен.
Поехали верхом, только вдвоём. Эти отважные люди даже и помыслить не могли, чтобы прятаться под защитой охраны какого-нибудь каравана. Оружие, конечно, с собой прихватили. Рейнмар, не смотря на то, что был учителем, в молодости принимал участие во многих баталиях. Как опоясанный рыцарь, он был вооружен полуторным мечом-бастардом в сёдельных ножнах и рыцарским кинжалом квилоном. Родерика, в отличие от предков по материнской линии, железным оружием не пренебрегал, у него был бургундский ушастый кинжал 196. При нечеловеческой силе и ловкости юноши, этого было вполне достаточно.
Эрудированным людям всегда есть о чём поговорить, поэтому четыре дня пути пролетели незаметно. Погода в конце марта баловала теплом и отсутствием дождей. Гладкое полотно равнины постепенно стало морщиниться складками гор. Великолепные виды уже зазеленевших альпийских лугов перемежались лесами. Не обращая внимание на великолепие пейзажа, путники продолжали свой давнишний дискурс о видовых различиях разумных существ. Родерик придумывал для учителя всё новые каверзы:
– Например, люди, – продолжал он давно начатую мысль, – они все такие разные. Разный рост, глаза, волосы, кожа. А кроме людей есть ещё монголы, африканцы, арабы. Все живут примерно одинаковое количество лет и питаться могут одним и тем же. А Дриады, Вампиры, Альпы и другие существа, которых от людей с виду не всегда отличишь, по образу и длине жизни, рациону питания, значительно отличаются. Почему так выходит? У всех есть желудок и сердце, мозг, руки и ноги. Где природа сделала поворот? Только про Божий Замысел не говорите.
Ну, во первых, африканцы, монголы и арабы, такие же люди, как мы с тобой, – профессор по удивлённо вскинутым бровям собеседника понял, что оговорился, – вернее, как я. Цвет кожи и разрез глаз складывается у человеческой расы исключительно из-за климатических условий. Повадки же – дань традициям и воспитанию. С другими перечисленными тобой народами сложнее. По разумности делить виды сложно, слишком размыты критерии. Порой ворона смышлёнее иного человека. Делаем вывод, что дело тут во внутреннем устройстве организма. Я придерживаюсь теории, что наша кровь не однородная жидкость, а сочетание очень маленьких частиц. И все ткани состоят из маленьких живых организмов, сочетание которых и определяют наши видовые отличия. Только эти организмы настолько малы, что разглядеть их глазом невозможно. Вот если бы построить такой аппарат, о котором я читал в трудах Леонардо да Винчи. Он из двух специально обработанных стёкол сделан. Позволяет разглядеть очень малые предметы.
– То есть вы, профессор, считаете, что я состою из сотни маленьких Родериков, которые говорят мне что есть, куда идти, сколько жить?
– Ну, не прямо, говорят, но как-то взаимодействуют, делая тебя тем существом, коим ты являешься, как например похожие элементы делают эту девочку, – Рейнмар указал на выбежавшее из-за валуне растрёпанное существо в платье, – растущим человеческим ребёнком.
– Она – Кикимора, – поправил студент, останавливая коня.
– В самом деле? – доктор медицины тоже остановил кобылу и присмотрелся к девочке, которую можно, наверное, назвать и девушкой. – Что ты хочешь, дитя?
– Я не дитя, я взрослая! – отрезала незнакомка, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, и продолжила, уже обращаясь к Родерику. – Ты тут спокойно едешь, а она там сейчас его убьёт.
– Кто кого убьёт? – не понял студент.
– Мать твоя убьёт!
– Ну да. Она иногда убивает, – спокойно произнёс сын Бааван ши, – природа такая.
– Ты не понимаешь! Его нельзя убивать! – заорала Кикиморка. – Всем плохо будет! Многие погибнут! Мать твоя тоже погибнет!
Господин фон Штетенкорн решил, что пора вмешаться:
– Успокойся, милая. Скажи, как тебя зовут и куда идти. Мы во всём попытаемся разобраться.
– Агнешкой зовут, – уже спокойнее сказала девушка, – пойдёмте, там мой отец с Лешим договаривается, чтобы короткой дорогой провёл.
На опушке леса стояли переговариваясь двое мужчин. Один, с одутловатым лицом запойного пьяницы был в славянской косоворотой рубахе и льняных штанах и причёской «под горшок». Не новых, но чистых и заштопанных.
– Марек, – представился Кикимор.
Было понятно, что Марек и есть отец Агнешки. И по созвучию польских имён, и по тому, что другой, даже по сравнению с невысоким Мареком, казавшийся маленьким, мужчина, никем кроме Лешего быть просто не мог. Морщинистое, как кора дуба лицо, длинные нечёсаные волосы и лохмотья, скорее напоминающие лишайник. Типичный Леший. Голос был тоже типичный, скрипучий, как старое дерево на ветру:
– Человек? На человека не договаривались, – потом присмотрелся к Рейнмару и передумал, – ладно, этот нашенский, пойдёт. Только я до самого конца не пойду. Укажу дорогу, и не пойду! Боюсь я энту нечисть.
При этих словах Родерик не выдержал:
– Это ты мою мать нечистью называешь?! А сам что, крещёный что ли?
– Мать, не мать. Крещёный, некрещёный, не важно. Дорогу укажу, лошадей постерегу, а там сами разбирайтесь. Пошли уже.
Глава 13
Джемайма и Клодетт