Она вздрагивает едва заметно — пытается держать лицо. Перед ним. Хах. Будто бы он не знает ее, как облупленную. Но он не станет спрашивать-выкручивать — это не его способ, и уж точно не с ней.
— Но я выжил, — добавляет он, смягчившись, и сжимает ее руку в ответ. — Мы все выжили, Лорен.
Что бы ей ни приснилось, оно снова, как тогда, поразило ее реалистичностью. Похоже, Лорен снова не может поверить, что именно является сном.
— Но ты… — Лорен умолкает, ее душераздирающий взгляд дополняет все без слов.
— Это малая цена за победу, — твердо говорит Ривер.
Он никогда не жалел и не собирается жалеть.
— Я отдал бы и большее, если бы удалось спасти еще хотя бы одного.
Во взгляде Лорен мелькает странное выражение, но служанка, подошедшая справиться о еде, отвлекает Ривера, а после Лорен неожиданно спрашивает:
— Что поставили в память о битве напротив Гарунского собора?
— Статуи павших двенадцати магов, — не без удивления отвечает Ривер. Вопрос очень странный, ведь Лорен сама присутствовала на открытии.
— А среди горожан сколько погибло? — напряженным голосом продолжает Лорен.
— Никого, — улыбается Ривер. — Слушай, тебе правда давно уже стоит завязать с хмарью, как можно не помнить такие вещи? «Тигров» чествуют во всем городе до сих пор, король лично облагодетельствовал нас своим приездом, после этого наши дела пошли на лад.
— Кроме твоих, — горько напоминает Лорен.
Ривер несколько раздраженно дергает плечом и повторяет:
— Это малая цена, ничего уже не поделаешь. Я сотню раз говорил и повторю еще — хватит.
— Хватит что? — щурится Лорен.
— Хватит гоняться за неосуществимым. Разве тебе мало того, что у нас уже есть? Что тебе еще нужно, чтобы просто остановиться и позволить себе — нам! — быть счастливыми?!
— Как я могу быть счастливой, когда с тобой — такое?! — Лорен вскакивает, всплескивая руками.
— Но я жив, мы все живы, — с трудом сдерживая гнев, возражает Ривер и устало проводит рукой по волосам. — Это немало. Я давно уже принял и смирился. Мы с тобой давно уже могли бы… если бы ты только хоть на минуту остановилась…
— Нет, — каменным голосом отсекает Лорен.
Обогнув стол, она садится подле него на колени, заглядывая в лицо снизу вверх. Осторожно касается обрубка бедра. Ривер молчит. Глаза Лорен наполняются слезами. Она ведет рукой вверх, касается впалого живота, выступающих ребер, замирает ладонью на груди, накрыв сердце.
— Еще не поздно, — шепчет Ривер, осторожно касаясь ее волос. — Мы еще можем… Оставь все и просто будь со мной.
От жгучей обиды на лице Лорен и приятно, и смешно, и немного грустно — она не привыкла сдаваться и отступать.
Ривер берет ее руку в свои, целует кончики пальцев и отпускает не без сожаления. Качает головой.
— Так больше не может продолжаться. Я устал, Рен. Либо останься со мной, либо перестань приходить.
Лорен смотрит на него с таким видом, что Ривер всерьез думает, что сейчас получит пощечину.
— Я останусь, — говорит Лорен и бережно ведет пальцами по его лицу. — Только не прогоняй меня и не злись.
Ривер усмехается, делает вид, что поверил.
* * *
До его дома они добрались поздно вечером. Накрапывающий дождь превратился в ливень, а в такую погоду никакие лекарства не могли унять боль от старых ран.
Лорен с тревогой наблюдала за его приступом, и Ривер делал все, что было в его силах, чтобы не пугать ее. Он сдерживал рвущиеся крики, крепко сжимал кулаки вместо того, чтобы намотать на них бинты и в неистовстве бить стены — от этого боль хоть немного смазывалась. Внутренности горели огнем, а в груди было холодно, так холодно, будто вместо сердца образовался лед, и с каждым ударом кровь стыла в жилах, щетинилась морозными иглами. От фантомного чувства ног Ривер был близко к тому, чтобы обмануться и встать. Казалось, сделай он это — и зашагает по теплому деревянному полу босыми ногами.
Ривер лежал и терпел, крупно вздрагивая от очередной штормовой атаки — непогода была нередким явлением, но он ни за что не уехал бы из родного города, ведь здесь жили его друзья, знакомые, здесь находились тихие улочки, по которым он так любил бродить, здесь, на берегу Сайки, его нашли рыбаки много лет назад. Он вырос в этом городе и умрет в этом городе.
Приступ сменился жаром лихорадки, который спал лишь к полуночи — когда погода устаканилась, и снова шла легкая изморось.
Благодать, подумал Ривер, удобнее вжимаясь пылающей щекой к прохладной ладони. Лорен осторожно села так, что он лежал теперь головой на ее коленях. Ее пальцы перебирали его волосы. Приятно. Он чувствовал сквозь дрему, как она нежно целовала его прикрытые веки, остывший лоб, влажные щеки.
— Я все исправлю, — пообещала она.
Если бы лихорадка не вымотала Ривера так сильно, он непременно завозился бы, поднялся и строго спросил — что это она задумала? Что это она собралась исправлять? Напомнил бы — она ведь обещала, что на этот раз точно перестанет метаться и остановится, что смирится и будет просто жить. Они будут просто жить, вместе — поломанные сквозь года, но все равно понимающие друг друга, живые и близкие.
Ничто этого не изменит, убежденно думал Ривер, ты только будь здесь, когда я проснусь. Он потянулся слабой рукой, коснулся ее щеки, и Лорен ласково поцеловала его пальцы, крепко прижалась к нему, обнимая.
— Я все исправлю, — совсем тихо повторила она. — В этот раз уж точно все будет в порядке.
Все ведь уже, подумал Ривер, обессиленно утопая в складках мягкого пледа, подложенного вместо ее колен. Лорен, стой. Лорен?..
Она что-то сказала очевидное, он и так это знал. Он сказал бы в ответ что-то глупое, что она и так давно знала, но это не остановило бы — скорее придало бы еще большей решимости сделать что-то… что-то… Хлопнула дверь, и Ривер остался один.
Глава 12
Лорен посидела с закрытыми глазами, внимательно прислушиваясь к происходящему, затем осторожно подняла веки и огляделась.
Ясный день, рвущийся солнечными лучами через полуприкрытые ставнями окна. Главный зал гильдии, урок стратегии о проведении командной защиты в самом разгаре — все в точности, как в прошлый раз. Лорен посмотрела на Ривера, к которому прислонилась, когда задремала. Ощутив ее взгляд, Ривер покосился на нее и улыбнулся.
Здоровый, крепкий, широкие плечи и спина еще не согнулись под тяжестью невыносимой боли, глаза ясные, блестящие, длинные ноги на месте, и Лорен на