Дед, ушел из жизни, на полгода позже, чем в прошлой реальности, то есть не в конце октября 1972 года, а в начале апреля следующего года. Снег уже местами сошел, Тара, тоже очистилась ото льда, в общем весна вступала в свои права. Этот вечер, был вечером воспоминаний. Дед, как будто предчувствуя свой скорый уход из жизни, вспоминал молодость, и давал мне советы, подводя итоги.
— Наверное, если бы я появился у берега чуть раньше, ну когда пароходик у заимки обнаружил, то точно не дожил бы до сегодняшнего дня. А так и клад сохранил, и семью завел, и обеспечил ее всем, чем мог. Дочь, конечно не удалась, в кого пошла непонятно, но зато внук меня не забыл. Не зря прожил, одним словом. Ну, а сейчас пора и на покой, чувствую, что скоро уйду.
— Куда, ты собрался дед? Молодой совсем, жить-да жить еще! Весна на дворе, живи и радуйся.
— Скажешь тоже, молодой. Более семи десятков лет, прожил. Чувствую я, что недолго мне осталось. И я рад, что есть кому позаботиться обо мне. Когда ты из армии мне написал, что собираешься отправиться на какую-то там стройку, я честно говоря очень расстроился. Хотя и понимал, что это твоя жизнь, и только тебе решать, как ее устраивать. Но все равно было обидно за то, что помру, и чужие люди похоронят, а так тебя и не увижу. Для кого все это собирал, копил? Кому все это достанется? Жена давно меня покинула, дочь тоже в могиле. Внук неизвестно где. Так. Что жил, что не жил. Все впустую.
А после ты вернулся, все встало на свои места. Я как будто помолодел, когда тебя увидел. Но похоже старые болячки дают о себе знать, и потому, чувствую, что задержусь здесь ненадолго. Немного жаль, что не дождался правнуков, но с другой стороны, может ты и прав. Достойной кандидатуры тебе в невесты, здесь в деревне, я что-то не нахожу. Была одна Анька Данилова, да и та замуж выскочила, пока ты долг Родине отдавал, а больше и нет никого, на кого глаз положить, можно было бы. А поэтому, Саша, я бы на твоем месте не оставался бы здесь. Конечно родные места, все знакомо, и дом есть и транспорт, однако же перспектив никаких, так и сопьешься от тоски. Вот похоронишь меня и отправляйся куда-нибудь в город. Да не с бухты-барахты, а оглядись вначале, тут прикинь, там погляди. В другое место съезди. Я, когда молодым был в Ташкент мечтал уехать. У нас говорили: «Ташкент — город хлебный». Даже книжка такая была. Рассказывали, что хоть в Гражданскую хоть в Отечественную, там всегда сытнее было, чем где-то еще. Я уж и собрался было ехать, тем более, что к тому времени один остался, а после Варвару, твою бабку встретил, и уже не до поездок стало. Жаль покинула меня рано, как и мать твоя, не путевая. Но по такой жизни, может там им и лучше вдвоем, а скоро и я присоединюсь, все веселее будет.
— Ну, ты скажешь!
— А что не так-то. Все там будем. А пока слушай да на ус мотай. Денег у нас достаточно, на сберкнижке почти десять тысяч лежит, хорошо успел на тебя все переписать, и вклады и дом с хозяйством, не нужно будет выжидать полгода, сразу хозяином будешь, да фактически и так сам хозяин, а я у тебя живу. Дом продашь, лодку, мотоцикл почти новый, считай еще, как минимум столько же наберется. Да и золотишко тоже денег стоит. Правда сейчас светить им особенно не стоит, но если взять с собой немного, то где-то и когда-то наверняка можно будет что-то да пристроить. Только не бери слитки, от них одни проблемы, а вот перстни, кольца цепочки, всегда можно выдать за доставшиеся в наследство. Монеты тоже в ходу, видел я, как их в скупку сдают. Если конечно не показывать много сразу, а не торопясь, потихоньку. С расстановкой, вполне можно все это пристроить, и заработать на том. А после глядишь сюда вернуться, вроде, как родню повидать, и еще маленько с собой забрать. А ближе к старости детям своим передашь. Может к тому времени и все изментся.
— Ты, что дед, тебе еще жить да жить.
— Сколько бы не прожил. Ты просто слушай, что я говорю и запоминай. Сам знаешь, плохого не посоветую. Профессия у тебя есть, шофером, в любом месте устроишься, но лучше в городе. Конечно жить на природе хорошо, вольготно, но не всегда сытно. Вон глянь на соседей, от зари до зари, то скотина, то огород, тут урожай надо собирать, а тебя на совхозные поля гонят, телка разродилась, глаз-да-глаз нужен, а ты на ферме безвылазно. Света белого не видят, да и денег, как не было, так и нет, а ведь работают с утра до поздней ночи, и дядя Вася, не особенно выпивает, и оба сына вроде как, в передовиках, однако же и достатка особого тоже нет. Ты сейчас пока один, живешь еще неплохо, а женишься, ребятишки пойдут думаешь эти сто двадцать целковых хорошее подспорье?
— Да какое там. И одному-то впритык хватает. О жене и думать боюсь.
— Вот видишь, сам понимаешь.
— А вспомни, к Ивановне сын приезжал. Обычный работяга, токарем третьего разряду на каком-то заводе, восемь часов отбыл и свободен, никто тебя и пальцем не тронет. Однако же, сыт