– Ты же знаешь, что я медсестра, – напоминаю я ему. – Думаю, что я смогу сама обработать этот порез. Рана совсем небольшая, нужно наложить всего пару швов.
– Мы покажем ее врачу, и на этом разговор окончен, – говорит он непреклонным тоном.
– Хорошо, но как только у тебя появится какая-нибудь информация от этого парня, – я указываю через плечо на Дезмонда, который все еще не пришел в сознание, – я хочу узнать об этом сразу.
Грэйсин издает смешок.
– Я серьезно, Грэйсин, со мной все в порядке.
– Я поверю в это только тогда после подтверждения доктора Хавершема.
С глубоким сочувствием я наблюдаю за тем, как крепко он сжимает руль. Несмотря на мое разочарование из-за того, что он настоял на визите доктора, я крепко сжимаю его руку, как и хотела сделать по пути сюда.
– Спасибо, – произношу я с легкой неуверенностью.
– Не надо… Просто молчи, – отвечает он со вздохом, и я откидываюсь на спинку сиденья. Обратная дорога обещает быть долгой.
Как только мы оказываемся в гараже, двое телохранителей сразу же идут к внедорожнику, чтобы забрать Дезмонда, а Грэйсин провожает меня в мою комнату, где нас уже ждет доктор Хавершем.
– Я уже объясняла ему, что ничего серьезного не произошло, – говорю я доктору.
Но когда он переводит взгляд с меня на Грэйсина, осознаю, что в этом вопросе он меня не поддержит.
– Давайте приведем вас в надлежащий вид. Потребуется лишь наложить несколько швов.
Я бросаю на Грэйсина взгляд, который словно говорит «я же тебе говорила», и он хмурится.
Врач аккуратно промывает неглубокий порез на моем плече, который не превышает пары дюймов в длину. Чтобы уменьшить болезненные ощущения во время процедуры, он использует местный анестетик, а затем умело накладывает швы. Мне очень хочется спросить Грэйсина, что он сделал с Дезмондом, но я думаю, что лучше отложить этот вопрос до ухода доктора.
– Благодарю вас за то, что пришли так быстро, – говорит Грэйсин, пожимая руку доктору пятнадцать минут спустя, и Хавершем отвечает ему легкой улыбкой.
– В любое время, мистер Кингсли, но я надеюсь, что оно наступит не скоро, – с этими словами доктор закрывает за собой дверь, оставляя меня наедине с Грэйсином.
– Тебе следует немного отдохнуть.
– Отдохнуть? – переспрашиваю я, разочарованная тем, что он не хочет остаться. – А как же Дезмонд?
На лице Грэйсина появляется суровое выражение.
– Я с ним разберусь.
– А что же делать мне?
– Отдыхай, – повторяет он и ведет меня обратно к кровати. – Если я что-нибудь узнаю от него, то обязательно приду за тобой.
Я выполняю его указания, потому что рана на моей руке начинает пульсировать с такой силой, что мне трудно сосредоточиться на чем-то другом, кроме как оставаться неподвижной.
А проснувшись на следующее утро, я слышу голос Вика.
Глава 28
Я внезапно просыпаюсь и зарываюсь в подушки, пытаясь понять, где нахожусь и что происходит. Все, что я знаю, – рядом со мной человек, причинивший мне боль, и нужно сделать все возможное, чтобы сбежать.
Я поднимаюсь с кровати, спотыкаюсь и, не обращая внимания на боль в руке, опускаюсь на четвереньки. Мои мысли наполнены лишь страхом, а на лбу выступает холодный пот. Только спустя мучительные секунды я осознаю, что Вика в комнате нет. Я провожу рукой по лицу и напрягаю слух, пытаясь вновь услышать его голос. В комнате и за распахнутой дверью темно, за исключением едва заметного просвета в дальнем конце коридора.
Я снова начинаю вслушиваться и, уловив едва различимый голос, замираю от волнения.
«А, миссис Виктор Эмерсон! Скажите, леди и джентльмены, разве она не прекрасна? Разве она не самая очаровательная женщина в мире? Уверяю вас, я самый счастливый человек на свете!»
На фоне слышны другие звуки, но я узнаю этот голос из тысячи. Охваченная паникой и сбитая с толку, я выхожу в коридор, следую за голосом своего покойного мужа. Возможно, это всего лишь сон, навеянный всплеском адреналина после вчерашних событий, ведь я не чувствую боли, а мир вокруг меня словно колеблется.
В коридоре я вижу полоску света, она пробивается из-под двери напротив комнаты видеонаблюдения. Дверь оказывается незапертой, и я легко ее открываю. За ней скрывается лестница, которая, как я предполагаю, ведет в подвал. Я спускаюсь по ней, стараясь двигаться как можно тише, и замираю, когда снова слышу голос Вика.
«Подойди сюда, дорогая, пусть все на тебя посмотрят».
Я дышу слишком часто и чувствую, как пот стекает по моему лицу, смешиваясь с кровью, что капает из раны на руке. Но мне все равно. Я поворачиваю за угол, делаю несколько шагов и останавливаюсь. В подвале почти ничего нет, кроме небольшого столика и коробки, стоящей на нем. Она жужжит и щелкает, из нее льется свет, он освещает фигуру, привязанную к стулу. Но мое внимание привлекает не мужчина, которого посадили спиной к стене, а видео, которое отражается на гипсокартоне за ним.
Вик, одетый в элегантный смокинг, поднимает руку, приветствуя собравшуюся вокруг толпу. Я не могу оторвать глаз от его лица, но затем, пораженная, все-таки перевожу взгляд на женщину, стоящую рядом с ним. Это я. Это наше с Виком свадебное видео. Когда я наблюдаю за тем, как мы вливаемся в толпу на небольшом приеме, меня охватывает дрожь, а зубы начинают стучать. Тогда я была совсем другой. Это можно понять по моей беззаботной улыбке и обожающим взглядам, которые я бросаю на Вика, пока он ведет меня по ресторану.
Не знаю, сколько времени я, словно завороженная, наблюдаю за происходящим на стене, не в силах оторвать взгляд. Но вскоре видео заканчивается, и экран становится черным, это выводит меня из состояния оцепенения. Когда проектор начинает воспроизведение видео с самого начала, я встряхиваю головой, чтобы прийти в себя. В ушах снова звучит голос Вика, но я стараюсь не обращать на него внимания, сосредоточившись на том, что меня окружает, и делаю несколько неуверенных шагов к фигуре, скрытой в тени. Мужчина привязан ремнями к стулу, что стоит перед проектором. На его голове черный шелковый мешок. Подойдя к нему вплотную, я осторожно касаюсь ткани кончиками пальцев и начинаю стягивать мешок, опасаясь увидеть скрытое под ним лицо Вика.
Я не могу избавиться от ощущения, что это какой-то хреновый сюрприз. А когда вижу, что под черным мешком скрывается до боли знакомое лицо, в ужасе отшатываюсь назад и широко открываю рот.