На несколько секунд, а может и дольше, выпадаю из реальности. Не чувствую ничего, кроме боли.
Я ведь не слабая. Я могу за себя постоять. Но сейчас я не в состоянии сделать ничего.
С губ срывается тихий стон, голова раскалывается, а перед глазами мелькают яркие точки. Не могу сосредоточиться ни на чем, крохотный отголосок сознания, что каким-то чудом еще способен соображать, подсказывает мне, что меня куда-то тащат. Тело сковывает холодом, и последнее, что я слышу, перед тем как провалиться в беспамятство – тихий щелчок замка.
Глава восемнадцатая
Холодно. Кажется, будто все тело сковало льдом. Пошевелиться получается с трудом. До слуха долетает едва слышный стон. Мой стон. Пытаюсь открыть глаза. Получается только с четвертой попытки. Кое-как поднимаю руку, закоченевшие пальцы охватывает мелкая дрожь. Почему так холодно?
Опираюсь ладонью о пол и через силу заставляю себя сесть. Голова едва не трескается от боли, а к горлу резко подкатывает тошнота. Чуть не падаю, когда рука подгибается, и не могу сдержать новый стон, что выходит даже громче предыдущего. От этого голова болит сильнее прежнего, а перед глазами мелькают цветные вспышки. Несколько бесконечно долгих минут сижу, стараясь не двигаться. Глубоко дышу и пытаюсь справиться с тошнотой. Сглатываю горечь, образовавшуюся на языке, и, наконец, фокусирую зрение на стальной двери с небольшим прозрачным окном, через которое полумрак помещения прорезает свет. Осматриваюсь, стараясь шевелить только глазами. Я в холодильнике. Судя по тому, как тут холодно, скорее в морозилке. В огромной морозильной комнате. Полки стеллажей забиты какими-то пакетами и контейнерами, в которых, вероятно, еда.
Какого черта произошло?
Одно знаю точно. Мне надрали зад. Снова.
Стискиваю зубы, но тут же жалею об этом, когда виски в который раз вспыхивают болью.
"Бам-бам-бам!" – стучит внутри черепной коробки.
Сейчас я настолько слаба, что мне даже не хватает сил, чтобы злиться. В первую очередь на себя. Но откуда мне было знать, что эта чокнутая набросится на меня, а потом запихнет в морозилку? В клетке она выглядела беззащитной. Как бы не так.
Это был очередной урок от жизни – никому нельзя верить. Но я не могу даже думать об этом.
Выдыхаю белое облачко пара, чувствую, как колотит от холода тело. Пора выбираться. Вот только я не уверена, смогу ли вообще встать. Голова соображает плохо, но я все же понимаю, что должна действовать. Я не отправилась на тот свет от лап чудовища, замерзнуть насмерть – это последний способ расстаться с жизнью, который я бы выбрала.
Сил подняться на ноги у меня нет, поэтому я становлюсь на колени и медленно продвигаюсь к двери. Мне еще никогда не было настолько плохо и холодно. Голова кружится, перед глазами все плывет, но я продолжаю медленно ползти к выходу.
Не знаю сколько это отнимает времени, но в итоге я побеждаю расстояние в жалкие три метра. Без сил приваливаюсь спиной к стене рядом с дверью и тяжело дышу. Чувствую, как на теле выступает испарина, отчего мне становится еще холоднее, хотя, казалось бы, это невозможно. Зубы отстукивают какой-то свой ритм, руки продолжают дрожать. Но я все равно поднимаю правую и легко касаюсь лица в том месте, где что-то стягивает кожу. Пытаюсь это убрать, но ничего не выходит. Смотрю на пальцы. Кровь. И она уже замерзла, превратившись в ледяную корку.
Поднимаю голову и смотрю на дверную ручку. Скорее всего нет никакого смысла тратить силы, чтобы дотянуться до нее, но я все равно это делаю, потому что не в силах просто сидеть и замерзать. Отголоском трезвого сознания понимаю, что элементарно не смогу встать, чтобы постучать в стекло и привлечь к себе внимание.
С третьей попытки привстаю на колени и дотягиваюсь до заветной ручки. Пальцы не слушаются и не хотят сгибаться. Из меня рвется всхлип, полный отчаяния и злости.
Давай, Эмили!
Не передать словами, сколько усилий от меня требуется для такого простого действия, но в конце концов ручка поддается. Со страхом ожидаю, что все мои старания окажутся напрасными, но дверь открывается. Даже удивиться не успеваю, как вываливаюсь за пределы морозилки и падаю на пол. Из легких выбивает весь воздух, и я едва слышно вскрикиваю. Остатки сил покидают меня, тело продолжает дрожать, но я не могу сделать вообще ничего. Только медленно моргать. Глаза слезятся от чересчур яркого света, голова начинает кружиться все быстрее.
Еще несколько минут, а может, и часов провожу на грани потери сознания. Когда более-менее прихожу в себя, замечаю, что я все в той же комнате с клеткой, где на меня напала та бешеная девица. В помещении тихо, но из-за двери доносится какой-то шум и крики. Но мое любопытство даже не думает просыпаться. Мне плевать на все вокруг, кроме боли в каждой клетке тела. Кажется, что под кожу загоняют миллионы мелких раскаленных иголок. На глазах выступают слезы безысходности и жалости к себе. Отвратительно.
"Ты должна быть сильной, Эмили", – говорю себе мысленно.
Но эти слова не производят на воспаленный мозг никакого впечатления. Кажется, все силы ушли на то, чтобы выбраться из заточения. Если я доберусь до выхода со склада и окажусь в коридоре, так будет больше шансов на то, что меня заметят. Но я не могу.
Лежу на полу и тяжело дышу, содрогаясь всем телом. Ни уговоры, ни угрозы не способны заставить меня делать хоть что-то.
Шум снаружи становится громче, но я даже не делаю попыток посмотреть в сторону двери. Мне все равно.
– Она здесь!
Чей-то крик прорезает воздух, а моя голова отзывается новой болью. Кто-то хватает меня за плечи и резко усаживает. Тихо вскрикиваю. Прикосновения к обнаженной коже настолько горячие, что невыносимо их терпеть. Перед глазами появляется взволнованное лицо Ники, который с тревогой заглядывает мне в глаза.
– Эмили, что с тобой?
– Хо… хо-лод-но… – шепчу с перерывами и так тихо, что сама не слышу ни звука.
– Что? – спрашивает он, склоняясь к самому моему лицу.
Тупо смотрю на него, потому что даже головой покачать не могу. Пытаюсь отстраниться, но он вцепился в меня мертвой хваткой.