– А что сказал Мэйсон? – спрашивает папа, когда я завершаю рассказ.
Хмуро смотрю на него.
– При чем тут Мэйсон?
– Этот парень проявлял искреннюю заботу о тебе, не могла же ты не попросить его отправиться с тобой.
Хмурюсь еще сильнее.
– На самом деле я его не просила, – признаюсь я. – Джексона доставала, потому что здесь Джо. А вот Мэйсона не просила. Не думаю, что имела на это право.
Папа вздыхает.
– Он влюблен в тебя.
Знаю.
– С чего ты взял?
Папа вдруг улыбается.
– Он приходил ко мне и просил разрешения ухаживать за тобой. – Удивленно смотрю на него, папа улыбается еще шире и кивает, будто я нуждаюсь в подтверждении его слов. – Но это произошло уже после того, как Мэйсон взял всю вину за ваш арест на себя.
Давлюсь воздухом, потому что не знаю, как реагировать на столь неожиданные слова.
– Так ты все это время знал про арест? – только и могу спросить я.
– Да, – подтверждает папа. – Мэйсон сам мне все рассказал. Правда, тогда он еще не знал, что я не в курсе. В общем, я был впечатлен его поступком и обещал ничего не говорить тебе.
Качаю головой и улыбаюсь. На душе вдруг становится тепло. Я будто вернулась назад во времени, когда все было хорошо. Относительно хорошо. Папа был дома, и мы имели хоть какую-то, пусть призрачную надежду на то, что все наладится.
Время с папой пролетает незаметно. Мы болтаем обо всем и ни о чем. Мне становится чуть легче. Теперь, когда мы снова вместе, я уверена, что скоро все благополучно завершится, и мы вернемся домой. Меня даже не волнует, будут ли военные рвать и метать по поводу того, что я сбежала. Это кажется незначительным.
Но когда за мной приходит Ники, велит садиться в инвалидное кресло и везет в палату, из глубин сознания выползают мрачные мысли. Как все-таки быть с Джо? Теперь мне ясно одно, даже если нам позволят уйти, после того как закроют портал, папа ни за что этого не сделает. Он не оставит здесь свою девушку. Не то, чтобы я этого хотела. Вовсе нет. Но нам придется придумать что-то, чтобы найти лазейку из безвыходной ситуации.
Глава двадцать четвертая
Первая неделя в Эскамбии подходит к концу. Но из семи дней, проведенных здесь, я помню только четыре, ведь первые три находилась в отключке. Уже на второй день после того, как мне удалось вернуться в мир живых, доктор Харпер заявил, что я полностью здорова и могу покинуть медицинский отсек. В тот же час я сделала это с превеликой радостью, лишь бы не видеть эту невыносимую личность, которая называла меня милочкой минимум по три раза во время каждого визита в палату. А их было немало.
Из плюсов Харпера могу назвать только один. Он настоящий профессионал своего дела. Доктор за ограниченный срок сумел поставить меня на ноги, так что чувствую я себя настолько здоровой, какой не была уже несколько месяцев. У меня ничего не болит, а с тела исчезли мелкие царапины и синяки, будто их никогда не было.
Меня переселили в отсек, где расположилась вся команда Картера, и теперь я занимаю бывшую комнату то ли Айрис, то ли Эйвы. Уточнять, чью именно, не считаю нужным, главное, что предоставленная в мое полное распоряжение жилплощадь оказалась чистой, и еще один плюс в том, что в ней имеется отдельный санузел. По одну сторону от меня живет Ники, а по другую – Сойер. Оба оказались очень тихими соседями. Так что жаловаться не на что.
Мне устроили обзорную экскурсию по Эскамбии, и теперь я даже могу передвигаться по подземному зданию в одиночку и не теряться. К счастью, никто не запрещает мне ходить здесь без сопровождения, хотя такое и бывает крайне редко. Почти все время нахожусь в чьей-либо компании.
Каждый день вижусь с папой и Джорджией. Мне разрешили навещать их в лаборатории, что я с радостью и делаю, но провожу с ними не очень много времени, чтобы не отвлекать от важной работы. Папа каждый раз очень рад меня видеть, он даже провел при мне несколько тестов своего хваленого прибора, чтобы показать, что тот работает. И хотя я ничего в этом не понимаю, все равно была воодушевлена при виде восторженной реакции.
С Джо пока все сложно. И дело не в ее работе. Она словно стала стесняться меня, когда я узнала про их отношения с папой. Хотя я ясно дала понять как ему, так и ей, что рада сложившемуся между ними союзу. Надеюсь, со временем Джорджия сможет вернуться к прежнему общению со мной.
Когда я не нахожусь в обществе папы и Джо, то провожу время либо с Картером, либо с Ники и Максин. Мы выбираемся из подземелья и проводим часы на свежем воздухе неподалеку от наземного комплекса Эскамбии, или в самом здании, которое выглядит заброшенным только со стороны, на деле же все оказывается по-другому. Эскамбия активно используется не только под землей и круглосуточно охраняется как от других людей, так и от монстров. А также здание укреплено с целью выстоять при любом ударе стихии.
Во время таких прогулок я задаю миллион вопросов, и мои спутники рассказывают очень много деталей о мире, его порядках и правилах, что появились немногим больше двух лет назад. Я узнаю подробности их жизней до наступления апокалипсиса. Например, меня почему-то до ужаса удивляет тот факт, что Картер был пилотом воздушного лайнера. Мое изумление, когда он сообщил об этом, вызвало у него широкую и искреннюю улыбку. И задержалась она там гораздо дольше, чем на пару секунд. С тех пор я очень часто думаю о том, что могу сказать или сделать, чтобы увидеть эту улыбку снова.
В данный момент заканчиваю приводить себя в порядок, прежде чем отправиться к папе и Джо. Вешаю на крючок полотенце и смотрю в зеркало. Взгляд скользит по синим крапинкам в глазах, к которым я начинаю привыкать, по крайней мере больше не вздрагиваю при виде себя в отражении. Перевожу внимание на шрамы, белеющие на груди. Подавляю вздох. Жаль, что дрянь, которой поил меня Харпер, не в силах избавить от них. Хотя какая разница, есть они или нет. Вряд ли мне когда-нибудь посчастливится надеть бикини и отправиться на пляж, так что не стоит переживать о