- Да уж, - Гриф не сдержал смешка, повернулся к Мамаю, который разжег костер и копался в рюкзаке, - горазд Шеф пули отливать.
Мамай никак не отреагировал на реплику. В отличие от Шефа, он не испытывал словесного зуда.
- Эй, - Гриф встрепенулся и стал расталкивать мирно сопевшего Шефа, - ты это, Гейгеру отписал насчет премиальных? Эй, Ше-еф, просыпайся.
- Отвали от него, - послышался злой сип, - завтра спросишь.
Гриф обернулся, посмотрел на Мамая. Тот очень недобро взирал на него из пещер глазниц. Сталкер решил не будить зверя, что там просыпался, и оставил нанимателя в покое.
Поздний завтрак прошел в атмосфере неприязненной тишины и невысказанных претензий. Стало ясно, что наладившееся было сотрудничество и боевое братство улетучилось и возвращаться не собиралось.
В момент, когда Гриф выскребал из упаковки остатки гречки с говядиной, Шеф вдруг дернулся, склонился на бок и зашелся утробным булькающим кашлем. После чего стошнил желтоватой пеной.
- Ты бы ему фуфломицин какой-нибудь дал. А то скопытится, кто нам заплатит?
- Нечего давать, - просипел Мамай, подошел к Шефу, склонился над ним. Постоял с минуту, через плечо спросил:
- Ты у спецов аптечки брал?
- У них обычные вторые аишки.
- Черт.
- Ему в госпиталь надо.
- Без тебя знаю, - Мамай поднял Шефа на руках, поднес к костру. Положил на спину, под голову подсунул вещмешок. - Давай первым ложись, я за ним посмотрю.
Глава 22. Одиночное плавание
Сквозь сон дважды или трижды Гриф слышал сухой бронхитный кашель, рвотные позывы. Он мог проснуться, предложить посильную помощь ради приличия, но этого не сделал. Для себя сталкер решил: плевать на Шефа, плевать на его халдея. И у него были на это основания.
От толчка в плечо сталкер проснулся сразу. Когда поднялся и окончательно сбросил сонное оцепенение, Мамай указал на аптечку, лежащую на краю ящика:
- Если Шеф будет сильно стонать, вколи промедол. Разбудишь меня в шесть.
Гриф посмотрел на часы. Три с небольшим часа бодрствования пролетели незаметно и не прибавили сил. Его бодрило другое - предстоящее дело. Мысли о нем будоражили сознание и заставляли сердце биться быстрее.
Шеф спал беспокойно, стонал, ворочался, потом поджал к животу ноги и вроде бы успокоился. Волосы на его лбу слиплись от пота, лицо было бледным и высохшим, синюшные губы завершали лик мертвяка. Но Шеф дышал. Дышал слабо, поверхностно. Глазные яблоки под тонкими веками слабо двигались. «Что за сны он видит?», - задумался Гриф, глядя в лицо почти неживого человека. Возле него на земле сталкер высветил три шприц-тюбика.
Гриф подождал с час, когда, по его предположениям, Мамай будет видеть самый сладкий сон, если вообще способен, после чего надел сферу, включил режим ночного видения. Затем из аптечки выковырял два шприц-тюбика промедола, присел рядом с Шефом на корточки, то и дело взглядывая на Мамая, вколол их нанимателю. Шеф застонал и заворочался.
- Тихо, тихо, - задышал сталкер ему в ухо, успокаивающе поглаживая по плечу. Гриф не спускал взгляда с широкой спины, обтянутой хэбэшкой, в двух метрах поодаль и ощущал, как сердце набирает обороты, словно в него, как в камеру сгорания, впрыснули закись азота. Дождался, когда Шеф затихнет, отстегнул с его бессильной руки КПК, сунул себе в карман. Лихорадочным взглядом то и дело возвращался к спящему Мамаю. Осторожно из кобуры Шефа Гриф изъял браунинг, мягко ощупал карманы, после чего отошел к вертолету. Включил свой ПДА и трофейный, соединил через штекеры шиной.
Гриф ни разу не пожалел зелененьких, заплаченных Цимусу за прокачку коммуникатора. Конечно, удавалось вскрыть не каждый ПДА, но большинство поддавалось.
Поколдовав некоторое время с устройствами, сталкер довольно кивнул. Воровато поглядывая на спящих, он скачал интересующие папки, после чего положил уже не нужныйПДА на землю и наступил каблуком на экран. Послышался хруст. Поднял устройство, оценил повреждения, для пущей уверенности переломил пополам о стойку шасси и зашвырнул в лес.
Из-под головы Шефа аккуратно вытащил вещмешок. Не создавая шума, вывалил содержимое на землю. Среди прочего барахла нашел охотничий нож, забросил его далеко в кусты, перочинный оставил.
Покончив с Шефом, подошел к Мамаю. С минуту окидывал его оценивающим взглядом, после чего облизал сухие губы, влево, вправо наклонил голову, разминая шейные мышцы, сжал-разжал кулаки.
Сильным толчком Гриф опрокинул военстала на живот, заломил правую руку за спину, придавил коленом, в затылок под сферу сильно ткнул пистолетом.
- Лежи, Мамай! Не рыпайся!! - заорал сверху Гриф. - Не то прикончу!! Вторую руку сюда дал!!! Сюда сказал!!!
От боли Мамай шипел сквозь стиснутые зубы:
- Ты что, Гриф, одурел?
- Руку! - рявкнул Гриф и сильнее подтянул запястье к шее. В плече у Мамая что-то хрустнуло. Военстал сдавленно простонал, затем с сожалением, неохотно отпустил автоматную рукоятку и вытащил из-под себя правую руку.
Гриф схватился за запястье, соединил с левым, туго стянул пластиковыми наручниками (чего он только не нарыл в шмотниках у спецуры).
- Ты с ума сошел, керчь?! Че творишь, сука!! - сипел Мамай.
Гриф надавил коленом ему между лопаток, расстегнул ремешок и сорвал с головы сферу.
- Дерьма кусок, попадешь…
Мамай не договорил. Ударом пистолетной рукоятки по затылку сталкер выключил ему свет:
- С тобой, браток, я уже вряд ли встречусь. – Перевернул обмякшее тело на спину, взял вдавленный в землю АКМ, из набедренной кобуры отстегнул кольт, после чего разобрал оружие. Бойки положил себе в карман, в котором уже звякали от ВСС и браунинга.
Действуя согласно плану, вытряхнул военсталовский вещмешок. Покопался, ничего не взял, кроме «коры» с интегрированным глушителем и трех обойм к нему. Не забыл и про ПДА.
Покончив с самой трудной частью плана, как ошибочно думал Гриф, он отошел в сторону, сел на клеть с мертвой собакой и со своего коммуникатора отправил Гейгеру сообщение: «Мы попали в засаду. Шеф, Мамай мертвы. Я ранен. Что делать с кейсом?».
Сталкер не стал дожидаться, пока бармен ответит, еще раз осмотрел место ночевки. Взглядом прошелся по вывернутым вещмешкам, разбросанному барахлу, по разобранному и ставшему бесполезным оружию, деревянным ящикам, торчащим из-под брезента босым ногам, окинул взглядом перевернутый и помятый вертолет, потухший костер, остановился на неподвижном Мамае со связанными за спиной руками:
- Так спокойнее будет, - тихо