— Роберт! — простонала Лиза.
В ответ он стал тянуть ворот ее ночной рубашки, стягивать ее с плеча и вниз по руке. Лиза думала, что рубашка порвется, но ткань, казалось, растянулась, и в считаные секунды одна грудь Лизы обнажилась. Роберт переключил внимание на открывшуюся грудь, стал ласкать ее языком и посасывать.
Лиза сдавленно ахнула и инстинктивно выгнулась. Теперь он нетерпеливо тянул верх ее ночной рубашки с другой стороны, стягивая с плеча. Обнажилась вторая грудь, он накрыл ее рукой, стал сжимать и мять нежную плоть, потом захватил пальцами сосок и стал пощипывать его, одновременно так же пощипывая другой сосок губами.
— О-о… — застонала Лиза, хватаясь за его плечи.
Под нажимом его руки ее бедра немного раздвинулись, давая его пальцам больше свободы. Он поднял голову от ее груди и прохрипел:
— Боже, ты такая горячая и влажная!
Лиза почти не слышала его слова. Роберт вдруг пришел в движение, передвинулся, отбросил одеяло, убрал руку от ее бедер, взял сидящую на кровати Лизу за талию, уложил ее на кровать и перекатил на спину. Она внезапно оказалась лежащей под ним, а он склонился над ней и переместился вдоль ее тела ниже, так что теперь она не могла его обнимать. Казалось, его язык, губы и руки были повсюду одновременно, ласкали ее горло, грудную клетку, ребра. Потом он стал стягивать прозрачную рубашку вниз, задевая пальцами ее тело, и опустил ее так, что теперь мог лизать и покусывать ее кожу, прокладывая ртом дорожку вниз по ее животу.
— Роберт, как же твоя рана! — пробормотала Лиза.
Она извивалась и ерзала по кровати под его прикосновениями и пыталась снова дотянуться до его плеч. Ей нужно было за что-то держаться, за что-то ухватиться. Когда дотянуться до его плеч не удалось, она схватилась за подушку с обеих сторон от головы и вцепилась в нее с почти отчаянной силой. Роберт продолжал спускать рубашку с ее тела, сначала он толкал ткань по ее бедрам пальцами, потом на место пальцев приходил его рот. Лиза стонала и вздыхала под его прикосновениями.
Когда Роберт стягивал ткань с живота и ягодиц, Лиза инстинктивно приподняла бедра. Он присел на корточки, чтобы полностью снять с нее рубашку — наконец он стянул ее по ногам Лизы и швырнул на пол. Потом повернулся, чтобы посмотреть на Лизу.
Она вдруг застеснялась и попыталась прикрыться, одну руку положила поперек тела, прикрывая груди, другую опустила на низ живота. Почему-то это вызвало у Роберта улыбку. А потом он взял одну ее ногу за щиколотку, поднял, пронес над своей головой и получилось, что он стоит на коленях между ее ног.
— Роберт? — нерешительно проговорила Лиза.
Она была уверена, что теперь он собирается сделать то, что в одной из книжек, которые она читала, описали как «водрузил свой флаг победы на ее территории». Когда Роберт вдруг переместился и как бы нырнул вперед, она внутренне сжалась, готовясь к неизбежному, но он не опустился на нее сверху, втыкая свой флаг — он вообще на нее не опустился. Вместо этого его плечи опустились между ее коленей, а голова оказалась между бедер.
Лиза подумала, что это вышло случайно, что он просто промахнулся, и когда он вдруг раздвинул ее бедра шире и припал ртом к ее лону, она была потрясена. На несколько мгновений она просто растерялась, не понимая, что происходит. А потом он раздвинул нежные складки и провел языком по самому сокровенному месту ее тела, она вскрикнула и выгнулась дугой. Это просто… такое ни в одной из тех книжек не упоминалось. Боже правый! Ее разум беззвучно кричал от смятения, но больше всего — от невероятного наслаждения, которое Роберт ей дарил. Он делал с ней… она даже не знала точно, что именно он делал. Она только знала, что это вызывает у нее невероятное, всепоглощающее наслаждение, исходящее откуда-то из самого центра ее существа и нарастающее с головокружительной скоростью. Внезапно ее тело задрожало, затряслось, в ушах зашумела кровь, она выгнулась и инстинктивно толкнула бедра навстречу ласке, о которой не говорилось ни в одной из ее книг.
А Роберт продолжал ласкать ее ртом, лизать и посасывать, Лиза застонала и подтянула колени вверх, потом уперлась пятками в кровать и немного приподнялась навстречу тому, что он с ней делал. Она лишь смутно сознавала, что издает короткие звуки, произносит какие-то слова — но сама не знала, что именно говорит. Все ее существо было сосредоточено на наслаждении.
Она даже почти не заметила, что Роберт схватил ее за щиколотки и положил ее ступни к себе на плечи или что он обхватил одной рукой верхнюю часть ее бедра, заставляя оставаться неподвижной, она только чувствовала, что он доводит ее до безумия. Во всяком случае, ощущение у нее было такое. Лиза совсем забылась в этих ощущениях, думать было невозможно, она вся превратилась в один пульсирующий, вибрирующий сгусток желания, откликающийся на песню, которую он играл. Но боже, как же это было хорошо!
Лизе хотелось, чтобы это никогда не кончалось. В этот момент она могла бы умереть и отойти в мир иной с улыбкой, уверенная, что испытала все. А потом нарастающее напряжение внезапно лопнуло, словно щелкнула тетива лука, выпускающего стрелу, но эта стрела, вылетая, взорвалась, разлетевшись осколками по всему ее телу и сознанию, и Лиза закричала так, будто умирала. На этот крик в комнату сбежались бы все, кто был в доме, но, к счастью, она кричала в подушку, которой Роберт догадался накрыть ее лицо, чтобы приглушить звук.
Когда это кончилось и к Лизе вернулась способность сознавать, что происходит, она обнаружила, что лежит в кровати, обмякшая, ее голова накрыта подушкой, а Роберт поочередно целует то одно ее трепещущее бедро, то другое. Потом Лиза почувствовала, что он меняет положение и движется вдоль ее тела выше,