— Прочь, — разозлившись, генерал сжимает моё плечо чуть крепче. Зашипев от боли, я дёргаюсь, и хватка тут же ослабевает. На извинения, само собой, можно не рассчитывать. — И не смей появляться в моём доме одна и без сопровождения. Тем более ночью. Ты думала, прежде чем устраивать концерт? Или тебе уже плевать на свою репутацию?
Мы косплеим финальную сцену «Ревизора». Вот это поворот, конечно. Неожиданно.
Я думала, он с ней уедет и меня в покое оставит, но, похоже, не судьба.
Кристианна всхлипывает и отступает. Мне неожиданно становится тревожно, не свалится ли она, запутавшись в платье, но, к счастью, до беды не доходит и, развернувшись, женщина сбегает по ступенькам.
Вот блин, теперь мне её жалко. Да, конечно, она та ещё хабалка и лгунья, но всё же отрицать, что Райнер ведёт себя как скотина я не могу.
Входная дверь захлопывается с таким грохотом, что я вздрагиваю, опасаясь, не сложится ли поместье нам на головы. И без того неловкая ситуация становится ещё напряжённее, когда я спрашиваю:
— И что у тебя с ней было?
Генерал кривится, будто ему попался клоп в малине и разворачивает меня к себе, окидывая взглядом, как если бы беспокоился, что я могу пострадать. Но он, само собой, ничего подобного не чувствует. Это уж я себе придумываю.
— Идём в спальню.
— Ну уж нет! — вспыхиваю я. — Твоя любовница только что была в нашем доме, а ты будешь делать вид, что всё в порядке⁈
— Она не моя любовница.
— А кто? — я вырываюсь из его рук и со злостью отбрасываю волосы за спину. — Впрочем, не отвечай. Мне плевать!
Этот гад чему-то улыбается. Это злит ещё сильнее.
— Мило ревнуешь.
— Да было бы кого! — совсем взрываюсь я и взмахиваю рукой в сторону двери. — Давай, вали! Беги за ней, и пусть её дома спасают тебя от этой заразы! Только мне на глаза больше не показывайся!
Попытка пройти мимо Райнера заканчивается тем, что он снова ловит меня за плечи и заставляет встать перед ним.
— И не надейся. Мы идём в спальню. Одна в разваливающемся доме ты не останешься.
— С тобой тоже! Пусти меня!
— Не сегодня. Ни завтра. Никогда.
Нет, ну гляньте на него, романтик хренов!
Не успеваю я и предпринять ничего толком, как он подхватывает меня на руки и тащит по лестнице вверх, не обращая внимания на активное сопротивление этому. Я визжу, извиваюсь изо всех сил, пробую даже укусить его и расцарапать, но он лишь крепче прижимает к себе, не позволяя освободиться, а боль и вовсе игнорирует. Кажется, от поднятого мной шума проснулся весь дом.
Райнер затаскивает меня в пыточную, перекидывает на плечо и запирает дверь, пока я что есть силы колочу его по спине. Затем комната совершает кувырок, и я оказываюсь на кровати с балдахином. Где-то над головой обижено звякают цепи.
— Грёбаный извращенец! — отползаю от него подальше, заранее не ожидая для себя ничего хорошего. — Не смей ко мне подходить!
— Ты будешь спать со мной, София, — заявляет генерал, пропуская мои крики мимо ушей.
— Ещё чего! Рыжей своей скажи! Как думаешь, может мне тебя за это стоит наказать⁈
— Возможно, — ухмыляется он.
Я даже воздухом давлюсь от неожиданности. Мне послышалось?
— Чего?
— Моя вина в том, что она пришла сюда. Ты вправе злиться, — в светящихся изнутри оранжевых глазах танцуют черти. — Вопрос в том, куда хочешь её направить.
Моей ноги касается невидимая тёплая лента, и я пытаюсь отползти подальше. Он чокнутый. Сейчас это будто не тот Райнер, который наорал на меня в оранжерее. Ненормальный!
— Я тебя придушу сейчас, — пытаюсь выглядеть грозной.
— Другой вопрос в том, как много я тебе позволю, — он меня будто не слышит.
Мамочки… Что мне с ним делать-то⁈ Одна, запертая в спальне с мужиком, который может в любой миг стать драконом.
Глава 32
Откровение
Это однозначно ловушка. Он что-то задумал, но я просто не понимаю что!
— Так. Так! — вскидываю палец. Вот магию свою держи при себе, пожалуйста!
— Она и так при мне.
— В смысле, совсем! Не трогай меня!
— Давай кое-что проясним, моя маленькая одержимая, — низко рычит Райнер. хватая меня за ногу и подминая под себя. — Запрещать что-то — занятие неблагодарное и бесполезное. Я не подчинюсь по природе своей.
Попытка освободиться приводит лишь к тому, что он ловит мои руки и вжимает в простыни над головой.
Очень стараюсь не думать о том, как напрягается всё тело в унизительном… предвкушении. Не обращать внимания на перекатывающиеся под его рубашкой мышцы и свежий запах, напоминающий яблоки.
Ну и как тут держать самоконтроль? Злюсь на себя, что тело, против воли уже предвкушает, как его ленты обернут мои бёдра и…
Чёрт, это совершенно ненормально. У меня какой-то Стокгольмский синдром уже. Умом понимаю, что наши с Райнером отношения неадекватны и мне нужно от него бежать, сверкая пятками, а тело… Мне хочется остаться. Узнать, что будет.
Если этот разговор закончится как и прошлый, я сгорю от стыда, но где-то глубоко внутри, там, где даже сама себе не признаюсь, буду рада, если это случится.
Это осознание пугает. Я же не могу настолько отчаяться после предательства Никиты?
— Даже императору⁈ — пытаюсь отвлечь сама себя. И его заодно.
— Даже его. Хочешь, я вызову его на поединок и отобью корону?
Почему-то мне кажется, что Райнер достаточно ненормальный, чтобы и правда это сделать.
Дракон тем временем наклоняется, прижимаясь ко мне шикарным тренированным телом, и, убрав свободной рукой волосы, неспешно целует шею. По спине тут же разбегаются мурашки, так что я сама пугаюсь, когда слышу собственный голос:
— Нет! Ты тут! Со своей любовницей! Не смей меня трогать! Наказан.
— Сказал же, она мне не любовница.
— А мне плевать!
— Я всё ещё жду, когда ты придумаешь наказание.
— Хорошо, надень цепи!
— Без проблем.
Райнер подхватывает меня под спину, тащит выше и… защёлкивает один из наручей на моей руке.
— На себя! — взвизгиваю я, дёргая цепь.
Этот придурок пожимает плечами и надевает на свою руку вторую цепь. Теперь мы оказываемся в равном положении, вынужденные «наслаждаться обществом друг друга».
— Это