Как?! Как оно могло вот так все произойти?!
Настолько нелепо, глупо, по случаю! И в то же время с отвратительными последствиями!!!
Набираю номер Оли и поднимаюсь: сидеть сейчас на месте точно не для меня!
— Оля! — зову ее, как только она поднимает трубку. Мне становится плохо уже только от одного ее прерывистого дыхания, как будто кол вонзили в сердце. А учитывая мои заслуги на сегодня — осиновый!
— Что это было? — кратко уточняет она.
Да что уж тут скажешь…
— Оль, я приеду к тебе, как мы и планировали. Все обсудим.
Надежда на спокойное восприятие со стороны Оли и так не была слишком яркой, теперь же она угасает совсем.
— Нет, ты уж поясни, пожалуйста. Значит, ты намерен защищать в суде интересы моего мужа?
— Оль, я сейчас в таком же положении, как и ты. Давай не станем заранее делать выводы. А обсудим вместе. Спокойно…
— То есть ночью ты будешь иметь меня в постели. А днем — в зале суда?
— Оля! Не надо!
— А ты отлично устроился. Олег. Или мне теперь обращаться к тебе по отчеству и на вы?
Мое имя она ядом выплюнула в трубку. Как бы мне хотелось оказаться сейчас рядом с ней! Я стараюсь максимально сохранять спокойствие, но до взрыва недалеко.
— Послушай. Я только что узнал, что ты и жена Извольского — один и тот же человек. Я правда не знал.
— Олег. Давай так, мне через три минуты нужно быть готовой к записи.
— Я понимаю. Я приеду, как мы и договаривались.
— Нет уж. Я… Я подумаю. На новую квартиру ко мне приезжать необязательно.
— Оль. Ты не руби так сразу. Понимаю твое замешательство, но я ошарашен не меньше. Один откровенный разговор, я думаю, мы оба заслужили.
— Я позвоню тебе. Сама, — подчеркнуто вежливо произносит она и отключается, даже не дожидается моего ответа.
Я стою как придурок с трубкой в руке. Пальцы до неприятных ощущений сжимают корпус. В динамиках — добивающая тишина. Она настолько зловонная и удушающая, что хочется поморщиться.
Казалось бы… Куда еще хуже? Но нет.
И это еще не все. Решающий удар — то, что Олю будет защищать Миронова. И если Маша узнает о нашей с Олей связи, она сгноит нас обоих, потому что на руках у нее окажется слишком много козырей.
Глава 21
Решительным шагом я направляюсь в сторону подъезда. Олину машину уже нашел во дворе, значит, жена Извольского дома.
В домофон никто не отвечает, я отказываюсь верить, что Оля нарочно меня не впускает.
Я ведь ничего ей не сделал!
Жду еще немного. Вновь набираю цифры…
— Ты уже на страже?
Резко оборачиваюсь на голос, выдыхаю, обнаруживая перед собой Олю. Собранная. Спокойная. Красивая. Но такая холодная, что по стену кулаком задеть хочется.
В голубых глазах нет недоверчивости или злости. Это, конечно, радует, но женская отчужденность не добавляет мне стойкости.
Взглядом я настороженно ощупываю ее лицо, скольжу ниже. Отыскиваю деталь, за которую могу зацепиться.
— Давай донесу.
Забираю у нее пакеты. То, что Оля не сопротивляется, а невозмутимо вручает мне сумки — это очень обнадеживает.
— Привет, — роняю я коротко и, наклоняясь, поспешно целую Ольгу в губы. Ожидаю, что она станет отмахиваться, но нет. Даже не шелохнется. Но и навстречу мне идти тоже отказывается. — Веди.
Не роняя ни слова, она достает ключи из сумки.
Ни ноты волнения: четкие выверенные движения свидетельствуют о том, что Оля уже успела все для себя решить и закрыться от меня. Теперь она просто ждет, когда наш разговор закончится, и я уйду.
В лифт заходим в тишине. Оля нажимает кнопку нужного этажа. Громкое жужжание механизмов, тихое шуршание троса…
Мы так и будем молчать, как чужие?!
— Как рабочий день прошел?
Оля поворачивает ко мне голову, смотрит пустым взором, словно не услышала. Думает о своем.
— Нормально, — выдает она тихо и равнодушно.
И молчит дальше.
— А у меня сегодня много событий и потрясений, — ухмыляюсь.
— Представляю, Олег.
Наконец, хоть мимолетная улыбка касается ее губ.
— Пакеты куда нести? — уточняю я, перешагивая через порог, скидываю обувь.
— На кухню.
На кухне они и остаются, потому что Олю я ловлю за плечи и прижимаю к себе.
— Как так могло получить…
Договорить не успеваю, Оля сбрасывает мои руки.
— Ты меня спрашиваешь?
— Оля! Я ничего не знал! Твой голос в динамиках, когда я звонил его жене, отбил мне мозг!
— Чего он от меня хочет?
Вот теперь видно, в каком напряжении она была все это время. Даже выдыхает рвано, глаза горят, в них полыхают непокорство и назревающий мятеж.
— Он хочет пойти на мировую.
— Обойдется! — Оля неконтролируемо повышает голос, складывая руки на груди.
— Говорит, что ты его избегаешь. Предлагает тебе деньги за встречу и плодотворное обсуждение, а также преодоление конфликта и примирение. Ты же не согласна, правда?
Сам не узнаю свой голос на последних словах. Их пронзает скупая надежда.
— Конечно. Нет!
— Я рад.
— Олег!
— Я должен был увидеть твою фамилию еще в день ДТП и догадаться! Но нет! В протоколе была ошибка! И я даже не сопоставил факты! Ты тоже не заметила неточность!
— В моем протоколе все нормально!
— Но в твоем протоколе моя фамилия написана корректно!
— Ну и что?! — возмущается она. В таком же потрясении, как и я. — Я даже предположить не могла, что это как-то связано! Глазами пробежалась, свои данные сверила, да и все! Я не заостряла внимания на твоей фамилии! А Олег Комиссаров — известный адвока-ат, — язвительность совершенно лишняя, но Оля уколола даже здесь, — вообще мной воспринимался как нечто отчужденное! Просто отдельный объект, связанный с моим проклятым мужем! Но уж точно не ты!
— Давай мы будем опираться на факты, — притягиваю ее к себе, тут же получая невиданное сопротивление. Все еще хуже, чем я думал.
— Что он там придумал, чтобы приструнить меня и заставить сквозь пальцы смотреть на его похождения?
Вот этого я и боялся…
— Оль, я не могу распространяться.
— Даже намекнуть не можешь?!
— Оль…
— Олег. Давай честно.