— Мы очень осторожны, ничего тут со мной не случится.
174/289
Северус рассказал Вальдемару и историю Принцев, как потомков Медичи, которые произошли от Сапфировых драконов. И историю того, как Харри влил в него их с Монтермаром кровь, активировав спящее наследие его очень разбавленной крови свежим вливанием. И что он таким образом стал названым сыном Дракона и братом Харри, а также настоящим Великим Драконом, только еще в процессе обучения.
— Если бы это был не ты, и если бы я своими глазами не видел твой оборот — никогда бы не поверил.
— Да я бы и сам не поверил, если бы это все случилось не со мной.
— И как оно там, в небе крыльями машется? — подмигнул Вальдемар.
— Круто, очень круто! — расплылся в хищной улыбке Северус.
Зал Конференций, Пьяцца де Мираколи, Рим, Италия
Во второй половине дня на Конференции Северус выступал со своим докладом. Вальдемар вглядывался в Принца и думал, что несмотря на свои двадцать пять лет, он выглядит на трибуне очень внушительно, а внешность его благодаря принятию рода и инициации Дракона стала очень и очень привлекательной — вроде бы ничего кардинально не поменялось, но спина стала прямее, разворот плеч шире, черты лица как бы сгладились и гармонизировались, потому его солидный нос уже не смотрелся как недостаток, а наоборот, подчеркивал индивидуальность. И он, конечно, совершенно не был похож на англичанина. Его можно было принять как за итальянца, так и за испанца, особенно учитывая черные как вороново крыло волосы, красиво лежащие тяжелой волной по плечам. «Все-таки кровь, что бы там ни говорили маглолюбцы, — это великая сила», — подумал вервольф и стал слушать доклад.
— Абу Али Хусейн ибн Абдуллах ибн аль-Хасан ибн Али, более известный на Востоке под именем Ибн Сина, а в Европе — как Авиценна, был придворным целителем саманидских эмиров и дайлемитских султанов, некоторое время даже занимал пост
вазира[103] в Хамадане. Величайший средневековый целитель исламского волшебного мира. Его основной труд — «Канон врачебной науки» в 5 книгах — был написан на фарси в XII в. «Канон» был переведен на латынь, а первое его печатное издание вышло в 1473 в Милане, и по числу изданий «Канон» соперничал с Библией. Что же в нем было такого, что делало его столь популярным? Первая книга «Канона» освещает теорию медицины (анатомию и физиологию), а также принципы гигиены: правильное питание, физическую активность, водные процедуры. В 3-й книге описаны отдельные болезни, их диагностика и лечение. В «Каноне» в частности содержится классическое описание бешенства, проказы и ряда других заболеваний. 4-я книга посвящена хирургии (вывихи, переломы, нарывы, опухоли) и общим заболеваниям организма (лихорадки, заразные болезни, кожные болезни). И все это было написано в одиннадцатом веке. Что касается зельеварения, которое нас, конечно, интересует в большей степени, то ему посвящены вторая и пятая книги: вторая — простым лечебным зельям, а пятая — «сложным» лекарствам, ядам и противоядиям. В этих двух книгах Авиценна описал более 800 лекарственных зелий с указанием их действия, способов применения, порядка изготовления от сбора и хранения ингредиентов до способа варки. Авиценна сыграл важную роль в становлении научной составляющей зельеварения: сформулировал основные принципы испытания новых зелий, включая опыты на животных и наблюдение у постели больного; описал возможность взаимодействия нескольких зелий и возможные побочные эффекты.
Северус немного помолчал, сделал глоток воды и продолжил:
— Теперь перейдем непосредственно к теме доклада. Итак, яды. Во время походов Александра Македонского в Азию с востока в Европу пришёл Сандарак, носящий титул «яд ядов», известный нам как мышьяк. Без запаха и цвета, всего 60 мг — смертельная доза, симптомы отравления совпадают с признаками заболевания холерой. Идеально для убийства.
Тема была своеобразная, но интересная. Особенно для Итальянской сессии, учитывая, что итальянские яды и итальянские противоядия продолжают и сегодня занимать ведущее место в истории отравлений. «Кантарелла» — фамильный яд Борджиа — как раз в основе своей имел мышьяк, соли меди и фосфор. «Неаполитанская водичка», она же «аква Тофана» («вода Тофаны») или «манна святого Николая Барийского», тоже была сделана на основе мышьяка. Впоследствии, когда миссионеры привезли из Южной Америки ядовитые местные растения, итальянские кланы стали варить такие яды, определить которые было невозможно, а их капля мгновенно могла убить быка. Так что Северус со своим докладом оказался здесь очень популярен и, когда он его закончил, был отмечен громкими аплодисментами и стремлением многих к личному с ним общению. Тут-то и возник неподалеку Чезаре Сфорца, тихо сказавший, но так, что его услышали многие: «Конечно, он разбирается в ядах, вы что, не видите — он потомок Медичи». Затем слово «Mèdici» облетело мгновенно всю аудиторию, и все начали приглядываться к Северусу, особенно итальянцы, и с удивлением узнавать в нем черты, которые ныне можно видеть лишь на портретах в музеях и частных коллекциях. Зельевар откуда-то из Восточной Европы, который делал следующий доклад, был позабыт большей частью аудитории, которую составляли итальянцы, так как новость о живом потомке исчезнувшего рода была намного интереснее нового желудочного зелья (чье преимущество состояло в том, что оно варилось только из растительных ингредиентов), презентуемого докладчиком. Вещь была, безусловно, полезная, но новость, озвученная Сфорца, просто не давала возможности думать об этом. Единственным, кто действительно внимательно слушал выступающего зельевара, был сам Северус. Он, конечно, услышал все шепотки вокруг, но это пока ему было неинтересно, а вот новое зелье — да.
Когда выступления закончились, Северус и Вальдемар, который, как мог, ограждал мастера от наседавших со всех сторон итальянцев, дождались, пока к ним пробились Альберто Тровато, Иоахим Хохберг и Себастьян Карденас, после чего сразу перенеслись порт-ключом в «Волчицу».
Вилла «La Lupa», Рим, Италия
— Forza, piccolo Северсито![104] [105] Расскажи нам всё! — сразу заявил Альберто Тровато. — Che t'è successo, figliolo?
— На правах