В политическом плане Типу вначале рассчитывал на поддержку падишаха скукожившейся империи Великих Моголов Шаха Алама II, формальным вассалом которого он оставался, хотя и не упомянул об этом в хутбе, когда провозглашал падишахом самого себя. Однако контролировавший доступ к Великому Моголу властитель Хайдарабада низам Али Хан пресек эти контакты, оклеветав майсурского правителя. Маратхи, как и ранее, также отвергли все предложения Типу о союзе, заявив, что они ни в каком союзе не нуждаются, так как сами самые великие. Среди редких исключений, вставших на сторону Типу-султана, был махараджа княжества Гвалиор Махаджи Шинде. Но сил у храброго Махаджи Шинде было немного, впору только самому защититься.
Как и раньше, Типу лихорадочно искал помощи у властителей-единоверцев. Он обратился к Заман-шаху Дуррани, правителю Афганистана, уверяя, что тому будет легко завоевать Индию. Правитель Афганистана соблазнился было предложением, а также призывами бывшего наваба Ауда и вторгся в Пенджаб и дошел почти до Дели, но, встретив сопротивление сикхов, а также узнав о персидской агрессии и заговорах против себя в собственной стране, вернулся домой. Кроме Заман-шаха Типу также вел переговоры с одним из вождей пуштунов-рохиллов. Таким образом, в предстоящем противостоянии Типу-султан вынужден был драться в одиночку. Тигр Султан все еще мечтал о приходе Бонапарта, но это были только мечты. Шансов выстоять в будущем противостоянии с Британской Ост-Индской компании у Тигра Майсура не было никаких.
* * *
А вскоре Уэлсли преподал урок своим подчиненным. Началось со скандала. Во время бритья цирюльник-индус нечаянно слегка порезал лейтенанта Мадрасского гарнизона Джона Чарлсона. Тот в гневе ударил кулаком индуса в лицо. А дальше произошло невероятное. Вместо того чтобы упасть на колени, индус сам с размаху приложил Чарлсона, да так, что тот оказался на полу. В состоянии шока лейтенант поспешил к Уэлсли, доложил ему о чрезвычайном происшествии, требуя казнить наглеца, поднявшего руку на британского офицера. В принципе Чарлсон был прав, подобные случаи тогда именно так и решались. Но Уэлсли решил воспользоваться ситуацией, чтобы разыграть свою партию.
– Вопрос чести надо было решать прямо на месте, а не бегать с жалобами! – резонно заметил Чарлсону генерал-губернатор, затем на минуту задумался. – Впрочем, не все так плохо!
Он подошел к сейфу, открыл его и отсыпал в кожаный кошель 50 000 рупий.
– Отдай их этому индусу и извинись.
– Сэр! Как можно прощать дикарям! – поразился Чарлсон. – Это я, британский офицер, имею право бить и унижать презренного раба, но не он! Мало того, ударив меня, этот индус оскорбил не только меня, но вас, компанию и армию ее величества!
– Считай мое пожелание приказом, который ты должен выполнить без обсуждения! – отрезал Уэлсли.
Делать нечего, Чарлсон нашел перепуганного индуса и скрепя сердце извинился перед ним за инцидент, после чего вручил 50 000 рупий – целое состояние.
Прошло несколько месяцев. Предприимчивый индус на полученные деньги купил себе приличный дом и открыл сразу несколько цирюлен. Как оказалось, хитрый Уэлсли все это время держал разбогатевшего обидчика в поле своего зрения. В какой-то момент он вызвал к себе Чарлсона.
– Джон, ты помнишь индуса, который дал тебе пощечину, и мы одарили его деньгами?
– Конечно, помню, сэр! – кивнул тот. – Я иногда вижу его на улице, и он всегда падает предо мной на колени в знак благодарности!
Уэлсли усмехнулся:
– А вот теперь пойди и избей его стеком!
Чарлсон широко открыл глаза:
– Но, сэр! Во-первых, мне нужен хоть какой-то повод. А во-вторых, у цирюльника буйный нрав, и он снова кинется в драку, причем это произойдет уже на глазах у всех! Второго такого позора я не перенесу!
– Позора не будет! – снова усмехнулся Уэлсли. – Ты, Чарлсон, плохо разбираешься в людях! Делай, что приказано, а затем прибудь на доклад!
Выйдя от губернатора, удрученный Чарлсон нашел цирюльню и, как было приказано, при всех жестоко отхлестал своего старого обидчика стеком. К его полному удивлению, на этот раз цирюльник смиренно вынес все удары, не смея поднять глаз на белого господина. Закончив экзекуцию, Чарлсон вернулся в губернаторский дворец, где доложил о выполнении приказа.
– Какова была реакция на этот раз? – не без ехидства поинтересовался Уэлсли.
– Он стоял, не шелохнувшись!
– Надеюсь, ты понял, что произошло? – подошел к офицеру генерал-губернатор.
Чарлсон пожал плечами:
– Если честно, сэр, не очень!
– На самом деле все очень просто, – объяснил непонятливому подчиненному Уэлсли. – Когда ты ударил индуса в первый раз, у него не было ничего, кроме его достоинства, и он считал его своим самым ценным достоянием, а потому и защищал его. А когда ты избил его сегодня, то он, продавший свое достоинство за пятьдесят тысяч рупий, не стал его защищать, потому что у него теперь есть то, что для него важнее чести и достоинства, – деньги и бизнес! Мораль проста: мы должны купить всю элиту Майсура, да и не только его. А после этого сможем делать с этими людьми все, что нам заблагорассудится! Именно так я и намерен править Индией!
История с лейтенантом Чарлсоном быстро стала известна в кругах Британской Ост-Индской компании, после чего авторитет генерал-губернатора в глазах подчиненных значительно вырос.
– Нашему Уэлсли палец в рот не клади! – теперь не без гордости говорили чиновники. – Он всю Индию купит, потом продаст и снова купит!
Глава двенадцатая
В Калькутте деятельно готовились к решающей схватке с Майсуром. Прежде всего Уэлсли решил обезвредить большой французский отряд, состоящий на службе союзного Хайдарабада. Французам англичане не доверяли. Чиновники Ост-Индской компании действовали уговорами и подкупом. Взамен французов низаму был обещан еще больший английский отряд, причем за гораздо меньшую цену. Золото решило дело, и в службе французам было отказано. Возможно, что, если бы в рядах наемников находились республиканцы, они бы просто ушли к Типу-султану. Но отряд набирался еще до Французской революции, и настроения в нем были монархические. «Хайдарабадские французы» откровенно враждебно относились к своим землякам, служившим Майсуру. На всякий случай англичане разоружили изгнанных из Хайдарабада французов, а затем. выплатив жалованье, отправили в Европу. После этого Уэлсли занялся подкупом высших должностных лиц Майсура. Кое-кого, разумеется, подкупить не удалось. Но были и такие, кто с радостью переметнулись на сторону англичан из-за денег или деспотизма Типу-султана. Надо признать, что в целом план Уэлсли сработал и единство элиты Майсура было нарушено.
Кроме того, новый генерал-губернатор учел ошибки своего предшественника в прошлую войну. На этот раз