Сказав это, я достал из кармана две печати и протянул их тюремщику.
— Не надо денег, — заявил тот. — Я так вам с госпожой еды соберу.
— Надо! И не спорь! Не дело это — вас объедать, когда у меня есть деньги!
Я всучил две монету Могуте в руку и сказал:
— И если есть какое-нибудь зелье, ноги помазать, буду благодарен, я их просто в кровь стёр.
— Так, тебе сок светолиста нужен. Он любые раны заживляет. Сейчас принесу!
Могута заметно повеселел, узнав, что у Ясны появился шанс на спасение. Только вот появился ли? Пока что мой план по спасению состоял всего из трёх пунктов: прийти, спасти, убежать. И он отчаянно нуждался в деталях. Но что-то мне подсказывало, что придётся импровизировать.
* * *
Ясна сидела на лавке и смотрела на окно. Оно было узкое, бойничное, да ещё и с решёткой, но, по крайней мере, через него был виден кусочек синего неба, и на него смотреть было приятно. В отличие от серых и сырых стен камеры и от заваленного гнилой соломой пола. Княжну заставили переодеться в простую одежду, но гордый, полный достоинства взгляд всё равно выдавало в ней аристократку. Она сидела тихо, но не покорно.
К решётке, выполняющей функции двери, подошёл тюремщик, отпер замок и отодвинул её так, чтобы можно было пройти. Ясна знала, что это сделано не для того, чтобы она могла выйти, поэтому даже не посмотрела в ту сторону. Княжна была уверена, что это опять пришёл её брат — уже пятый раз за три дня.
Ясна угадала: тюремщик удалился, а в камеру вошёл Лютогост.
— Сестра, — тихо произнёс он.
— Я тебе больше не сестра! — отрезала девушка.
— В тебе сейчас говорит обида. Но когда-нибудь ты поймёшь меня.
— Нет, я никогда тебя не пойму. Ты ничтожество и предатель!
— Я просто хочу жить.
— Ты мог жить, рассказав обо всём отцу. Но ты предал его.
— У отца не было шансов, — возразил Лютогост. — Станислав намного сильнее его.
— Конечно, не было, — усмехнулась Ясна. — С сыном предателем какие могут быть шансы?
— Его предал не только я! — возмутился княжич. — И это не предательство! У меня не было другого выбора. Если бы я не принял сторону Станислава, нас бы с тобой повесили рядом с отцом на площади!
— Это было бы достойно!
— Ясна, не говори глупостей! — Лютогост не на шутку завёлся и перешёл на крик. — Хватит! Ты не маленькая уже! Не хочешь думать о себе, подумай от Зване. Кто будет о ней заботиться, если не мы? Сегодня вечером тебя выпустят из темницы, а завтра ты выйдешь замуж за Далибора!
— Ты забыл сказать, что ещё я лягу в постель с его отцом, — скривившись от отвращения, произнесла княжна.
— У них так принято, Ясна! Что я могу здесь поделать?
— Какое же ты ничтожество, Лютогост! Хорошо, что мама не дожила до такого позора.
— Не трогай маму, бестолковая девка! Ты ничего не понимаешь! И ты выйдешь за Далиблора! Это единственная возможность спасти тебе жизнь!
— Мне такая жизнь не нужна! — отрезала Ясна.
— Дура! — взвизгнул Лютогост и быстро покинул камеру.
* * *
Когда я утром пришёл к дому Могуты, тот уже поджидал меня во дворе с большим узлом и котомкой.
— Я на сегодня поменялся, чтобы весь день быть свободным, — сразу же заявил он мне, после чего протянул узел с котомкой и добавил: — Здесь одежда и всё, что ты просил. Сейчас иди к оврагу, подожди меня там часа два, я за тобой зайду и отправимся к замку. В дом не могу позвать — дочка там, не надо ей тебя видеть.
— Однозначно не надо, — согласился я.
Два часа я провёл с пользой, нашёл хорошие ветки и сделал два добротных факела при помощи принесённых Могутой тряпок и жира. И переоделся в грубые холщовые порты и длинную тёмную рубаху. Подпоясался верёвкой и сверху надел выцветший полукафтан и потёртую шапка с отворотом. Теперь меня было не отличить от настоящих слуг.
И ещё раз помазал ноги полученным накануне зельем — соком светолиста. Этот сок был густым, смешанным с каким-то жиром до состояния мази и жутко вонял — я даже не мог понять, чем именно. Но он работал. Не сказать, что это было прям чудодейственное зелье, но точно не хуже бальзама «Спасатель» из моей прошлой жизни, а то и лучше.
А потом пришёл Могута, и мы отправились в Крепинск. На подходе к городу я устроил схрон — спрятал еду, факелы и огниво. В котомку сложил одежду для Ясны и взял её с собой.
Примерно в километре от города засели в придорожных кустах.
— И кого мы здесь будем ждать? — поинтересовался я.
— Хрипана, — ответил Могута.
— Это кто?
— Свой человек, тоже из Малиновки. Он на кухне работает, мясо везёт сейчас. С ним попадём в город и замок.
— А ему можно доверять? — спросил я.
— Так больше некому, — резонно заметил Могута.
И ведь не поспоришь. Впрочем, у меня имелась возможность проверить искренность этого Хрипана при помощи моего дара, и я не видел причин, чтобы этого не сделать. Могуту я не проверял, так как был в нём уверен, а вот его земляка стоило.
Примерно через полчаса подъехали три телеги. На первой сидел бородатый мужик — видимо, тот самый Хрипан из Малиновки. Он сбавил ход, когда мы с Могутой вышли на дорогу.
— Запрыгивай! — сказал мне Могута, когда мы поравнялись с первой телегой, и сам быстро показал мне пример.
Я тоже запрыгнул и сразу же, схватив за руку Хрипана, задал тому вопрос:
— Меня не обнаружат в твоей телеге при въезде в город и замок?
— Постараюсь, чтобы не обнаружили, — спокойно ответил мужик.
Честно, без каких-либо гарантий, но с другой стороны, а кто бы мне и дал? Но, по крайней мере, я почувствовал, что сдавать стражникам или дружинникам Хрипан меня не собирается — уже хорошо.
Могута заставил меня улечься и укрылся с головой куском неприятно пахнущей промасленной ткани. Пришлось подчиниться.
Минут через