Через какое-то время наша телега подкатила к чёрному входу в замок, что в принципе было логично — негоже через главный мясные туши таскать — и остановилась. Могута откинул вонючую тряпку, и я тут же вылез. И с радостью вдохнул свежего воздуха.
— Сейчас просто иди со мной, — сказал мне тюремщик. — Не суетись, не оборачивайся. Смотри под ноги. Спросят чего — молчи, делай вид, что глух. Держи!
После этих слов он протянул мне ящик, как оказалось, пустой. Сам взял такой же, и мы направились в замок, а Хрипан пошёл звать слуг, чтобы те разгрузили телегу.
Мы с тюремщиком прошли сквозь небольшое хозяйственное помещение и попали на задний двор замка. Проследовали вдоль внутренней стены и вошли в дальний флигель. Дальше продвигались по каким-то техническим коридорам — каменные стены, отсутствие светильников, неприятный запах пыли и гнилого дерева. Иногда шли боком или пригибаясь, но при этом довольно быстро — каждый поворот Могута проходил так, будто в голове у него была карта всех коридоров и тупиков замка.
— Ты слишком хорошо знаешь замок для тюремщика, — заметил я шёпотом.
— Раньше я работал крысоловом, поэтому знаю здесь каждый уголок, — ответил Могута и, усмехнувшись, добавил: — Но слишком хорошо работал: почти всех крыс вывел. Пришлось перейти в тюремщики. Но это к лучшему: тюремщику платят больше.
— Но разве можно вывести всех крыс? — удивился я.
— Можно. Если чурю запустить. Да не простого, а обученного хорошим зверословом.
Кто такой чуря, я уточнять не стал — просто поверил на слово, что он способен справиться с крысами.
Перешёптываясь, мы дошли до очередной пыльной двери, и Могута, остановившись, сказал:
— За этой дверью — коридор, в конце его княжеская спальня. Надеюсь, в ней никого сейчас нет. Больше я тебе ничем помочь не могу.
— Этого вполне достаточно. Благодарю тебя, Могута.
— Я должен был помочь госпоже, — ответил тюремщик. — Будь осторожен, княжич!
После этих слов Могута быстро удалился и скрылся за углом. А я немного постоял, собираясь духом. Затем резко отворил дверь, которая предательски громко скрипнула петлями, и вышел в коридор, после чего вернул дверное полотно на место и зашагал в сторону княжеской спальни. У входа на секунду остановился.
Была не была! Я схватил ручку и потянул на себя дверь. Она отворилась беззвучно. У неё петли явно смазывали чаще, чем у предыдущей. Шагнул внутрь, готовый к чему угодно. Но мне повезло: в помещении никого не было.
Я прошёл на середину, огляделся. Бывшая спальня Любомира Чеславовича, где убийца Крепинского князя собирался надругаться над его дочерью, впечатляла размерами и отделкой. Высокие бронзовые светильники, стоящие вдоль стен, заливали комнату ровным приглушённым светом. Стены были обшиты дубом — тёмным, отполированным до зеркального блеска, и на этих стенах висели вышитые полотна в тяжёлых золочёных рамах: сцены охот, битв.
Вдоль одной стены под балдахином стояла огромная кровать. Полог из тёмно-синей парчи с золотыми кистями; декоративные подушки в кожаных наволочках; покрывало, вышитое золотыми нитями — всё было богато и величественно.
Но главным украшением спальни был камин. Он занимал почти всю стену напротив кровати. Резной, выложенный из чёрного и тёмно-красного камня, с колоннами по бокам. В глубокой нише — огромная огненная чаша с магическим огнём. Над камином висели часы с механизмом, рядом стояло кресло с высокой спинкой. Возле него — столик с открытой книгой.
Ни сундуков, ни комодов, ни уж тем более шкафов, в комнате не было. Куда прятаться в ожидании Ясны — непонятно. Разве что под кровать. Заглянул под неё — в принципе залезть можно. Ну или как вариант — встать за плотными тёмными занавесками у окна.
Пока я раздумывал, где лучше спрятаться, в коридоре раздался шум. Кто-то шёл к спальне и разговаривал.
Под кровать или за занавеску? Мозг так напрягся, что аж голова заболела. А когда я увидел, как приоткрывается дверь, у меня ещё и пульс участился до максимума. Понял, что под кровать я уже просто не успею залезть. Но занавеска была совсем уж несерьёзным укрытием. И тут через приоткрытую дверь до меня донеслось:
— Проверь покои! Сейчас и ночью, перед тем, как господин придёт. Чтобы ничего лишнего там не было!
Кто и кому давал это указание, я не знал, но это было и неважно. Главное — я понял, что сейчас меня обнаружат. А мне очень хотелось этого избежать. Так что пришлось забыть про здравый смысл и действовать исключительно на инстинктах. А они подсказывали лишь одно: прячься в камине!
Даже не подсказывали, а просто без всяких подсказок подтолкнули меня к этому, и я в два прыжка оказался у камина. Не раздумывая, залез в него. Конечно, если бы на постоялом дворе я не провёл эксперимент с магическим огнём, то так бездумно в камин бы не полез, но теперь я подсознательно не опасался сгореть, и это всё решило. Когда стражник, которому велели проверить княжескую спальню, переступил её порог, я уже стоял внутри камина, вытянувшись в полный рост и прижавшись к одной из его стен.
Снаружи меня было не видно, в этом я не сомневался, очень уж огромным был камин. Но меня волновало другое: я, конечно, не горел, но было жарко. И довольно-таки больно.
А ещё у меня загорелись сапоги и порты. Это вообще было невероятное ощущение: стоять и смотреть, как на твоих ногах горят твоя обувь и штаны. Но увы, я стоял в зоне действия магического огня, а всё, что в него попадало, кроме меня, имело свойство гореть. И горело.
К моей радости, в магическом огне всё горело почти без дыма и гари. А то не хватало ещё, чтобы кто-нибудь полез посмотреть, что там дымится в камине.
Уже буквально через десять минут я стоял босиком и в шортах — очень коротких, едва закрывающих зад. Но хоть так — если бы зона огня доходила до пояса, вообще было бы весело.
Теперь главное — не потерять сознание от болевого шока. С одной стороны, психологически было легко от понимания, что я не горю, и последствий не будет, но с другой — было больно. Очень больно.
В итоге терпел я около часа. Гадёныш, которому велели проверить спальню, управился с заданием за пять