– Ох… чувствую, тебя не остановить, – она тяжело вздохнула.
– И что, засунешь меня в анабиокамеру, как Аэлиту?
– Нет. Возможно, я даже и помогу тебе. Скажи только, что именно ты собираешься сделать? Какой эксперимент провести?
Альтаир растерянно смотрел на Эрику, не зная, что сказать.
– Ну же, – ободрила она его, – рассказывай, не стесняйся.
– Я планировал взять образец клеток свой кожи и даунгрейдить их до стволовых, – наконец признался парень.
– А потом?
– Превратить их в нейроны и вырастить… маленький мозг. Чтобы наблюдать, как на него воздействует темная материя.
– А об этическом аспекте ты не думал?
– Ну… ученые проводят же эксперименты на крысах… При этом они тоже не думают об этическом аспекте.
Эрика усмехнулась.
– Да, это так, – проговорила она, – что верно – то верно.
Они некоторое время молчали.
– Так ты разрешишь мне… эксперимент? – наконец спросил Альтаир.
– Не знаю… надо подумать. Возможно. Но под моим строгим контролем!
Глава 105
2641 год, межзвездное пространство,
расстояние от Солнца 49224 а. е. (примерно 0.78 св. года),
борт звездолета «Красная стрела»,
с момента старта прошло 30 лет и 3 месяца
Альтаир начал свой день с того, что посетил лабораторию, где в пробирке держал сгусток нервных клеток, которые он называл «мой маленький мозг». Между нейронами, конечно, были связи, по синапсам бегали электрические импульсы, которые считывали датчики и передавали в компьютер. Но, тем не менее, назвать это полноценным мозгом было нельзя.
Альтаир с нежностью смотрел на этот маленький, невзрачный сгусток, в котором, как он верил, таились ответы на самые важные вопросы Вселенной. Он даже дал ему имя – «Эврика». Этот сгусток функционировал. Его активность отображалась на голоэкране в виде постоянно мигающих цветных пятен.
Внезапно в лабораторию вошла Эрика. На ней был ее обычный красный брючный костюм, но выглядела она как-то особенно серьезно.
– Альтаир, мне нужно с тобой поговорить, – сказала она.
Парень выпрямился и встревожено посмотрел на Эрику.
– Что-то случилось?
– Случилось, – кивнула она. – Вчера вечером была зарегистрирована аномалия.
– Какая аномалия? – спросил Альтаир, чувствуя, как внутри нарастает тревога.
Он вспомнил, что отец что-то говорил о странных показаниях приборов.
– Та самая аномалия, – сказала Эрика, – которая бывает, когда мы влетаем в зону концентрации темной материи. И это… отразилось на нем, – она кивнула в сторону пробирки с нейронами.
– Да, я видел любопытную активность. Я все записал и… исследую.
– А тебе это ничего не напоминает?
– Стой… дай подумать… Кажется… активность Эврики немного похожа на… то самое эмерджентное поведение самоорганизующихся алгоритмов, о которых писал в дневниках папа.
– Вот именно! Эксперимент зашел слишком далеко. Ты играешь с огнем!
– Что ты хочешь сказать? – тревожно спросил Альтаир и буквально весь похолодел.
– Нужно прекратить эксперименты.
– В смысле «прекратить»?
– В самом прямом, Альтаир. Взять образец, заморозить, и забыть об этом, как о страшном сне. – Эрика говорила четко и отрывисто, не давая возможности для возражений.
– Но… но я же почти у цели! – взмолился Альтаир. – Я чувствую, что вот-вот смогу понять, как темная материя воздействует на сознание!
– Сознание? – Эрика презрительно фыркнула. – Ты ищешь сознание в куче нейронов в пробирке? Альтаир, очнись! Ты теряешь связь с реальностью!
– Я… я просто пытаюсь понять, – пробормотал он, опуская голову.
– Альтаир, – мягко сказала Эрика, – я не предлагаю тебе «убить» эту твою зверушку. Я предлагаю заморозить образец.
Парень покраснел. Он знал, что Эрика знает, что он воспринимает этот сгусток клеток чуть ли не как домашнее животное. Парень понимал, что его эмоциональная привязанность к лабораторному образцу слишком иррациональная, но ничего не мог с собой поделать.
– И… – Эрика сделала многозначительную паузу, – тебе нужно пройти психологическую диагностику.
– Но… я здоров!
– Вот это мы и выясним. Насколько ты здоров. Это приказ, Альтаир.
– Понял.
Глава 106
2641 год, межзвездное пространство,
расстояние от Солнца 49310 а. е. (примерно 0.78 св. года),
борт звездолета «Красная стрела»,
с момента старта прошло 30 лет, 3 месяца и 15 дней
Психологическая диагностика никаких патологий не выявила. Собственно, в этомАльтаир и не сомневался. Но его сильно раздражал тот факт, что Эрика запретила эксперименты. Нет, это слишком слабо сказано: раздражал. Его это буквально бесило, выводило из себя. Альтаир, как мог, пытался успокоиться. Он медитировал, глядя на звезды, пытался дышать в соответствие с техниками пранаямы, которыми научил его Арджун.
Но спокойствие никак не приходило. Его мысли, как неугомонные пчелы, снова и снова возвращались к Эврике, к тем данным, которые он сумел сохранить в файлах. Он представлял себе микроскопический мозг, реагирующий на воздействие темной материи, и чувствовал себя запертым в клетке, лишенным возможности разгадать величайшую тайну Вселенной.
Вместо медитации Альтаир принялся за работу – не над Эврикой, конечно, Эрика следила за ним слишком пристально, – а над чем-то другим. Он погрузился в изучение квантовой физики, просматривая забытые архивы корабельной библиотеки, ища любые упоминания о связи квантовых эффектов и сознания. Это была отчаянная попытка найти альтернативный путь, обойти запрет Эрики, не нарушая его открыто. Возможно,