— Мам! — крикнула я разозленно. — Скажи Иво, чтобы он чепуху не нес, иначе я играть с ним больше никогда не стану!
— Он прав, милая, — улыбнулась мама.
Она сидела у очага в глубоком кресле с газетой в руках. На столике исходила паром чашка горячего кофе, тарелка с булочками источала умопомрачительный аромат земляники. Мама страсть как любила почитать в обед утреннюю газету, попивая сладкий кофе, пока я давлюсь полезной, по ее мнению, кашей.
— Ведьмы живут исключительно в лесах, и жизнь их скучна и однообразна. Да, они заговаривают животных, и нет, не летают на метлах. Их задача — сохранить лес, ведь именно он питает жизнью наш мир.
— А почему в деревнях не живут? Ладно Иво — глупец, но ты-то, мам!
— Незачем, Ая. Их задача с рождения и до самой смерти — сохранять леса и животных, в них живущих…
Я судорожно облизнула губы и шагнула к Барону. В глаза смотрела. Зачем тетка Иво смотрела зверю в глаза? Боги светлые и темные, помогите.
Я пристально посмотрела в глаза медведю и перестала моргать. Барон замер, будто бы растерянно, в очередной раз рыкнул и затих. Прислушиваться стал.
— Я тебя не обижу, — прошептала я.
Протянула трясущуюся руку к блестящему черному носу. Коснулась кончиками пальцев — влажный и прохладный. Моя ладошка на фоне лобастой головы хищника казалась совсем крошечной, детской.
Страх испарился, уступил место восторгу.
— Ты меня понимаешь, да?
Я заулыбалась, переживая лишь о том, что Барон на самом деле не услышал меня, а размышляет, с какого бока удобнее сожрать приставучую человечку.
Совсем осмелев, я подошла еще ближе, дотронулась своей щекой до морды зверя. Жесткая дурнопахнущая шерсть уколола кожу.
Отсюда я видела толпу за решеткой. Кто-то наблюдал за мной, обомлев, кто-то — равнодушно. Ирон кривил губы, а когда мы столкнулись взглядами, он беззвучно произнес: «Тебе все равно конец». Может, он сказал что-то совсем другое, но я прочла именно это.
Эгра улыбалась, Горан обнимал ее за плечи и радостно кивал мне.
— Вот видите! — крикнул он. — Девчонка — одна из нас!
На его громкий голос медведь резко развернулся и заревел. Я едва успела отпрыгнуть в сторону, как зверь кинулся на решетку. Разъяренный, он грыз прутья, бил лапами, рычал. Даже меня пробрало, а наблюдатели бросились врассыпную, будто животное могло выбраться из клетки.
Заплакали дети, заверещали женщины. Мужики басовито требовали, чтобы они заткнулись. У дверцы остались только Горан да Эрга, а еще братья-оборотни.
— Там охотники вернулись! — заорал кто-то.
При слове «охотники» я обмерла, не сразу сообразив, что имели в виду не королевских ищеек.
— Так, Барон. — Я шагнула к зверю, и он тут же отступил от решетки. — Скоро тебе принесут еды, а мне надо бы выйти… Да подвинься ты. — Я ладошками уперлась в бок медведя, он нехотя, вразвалку отступил. — Выпустите меня, я уже все доказала!
Горан сдвинул металлический засов, приоткрыл дверцу так, чтобы я могла протиснуться в открывшийся проем, но при этом медведь не сумел бы даже нос показать.
— Я рада, что не ошиблась. — В глазах Эгры блеснули слезы. — Наконец-то у меня появилась помощница и преемница.
Она обняла меня так сильно, что чуть кости не хрустнули. Я не стала говорить, как я-то рада, что она не ошиблась: не хотелось мне стать пищей хищника.
— Эгра, Барона не кормят совсем?
— Кормят, да он отказывается. Не всегда, конечно, но ест мало.
— А для чего его тут держат?
Ответил мне Горан:
— Для кого-то вроде тебя. Та девочка, что привела ищеек, была совсем маленькой. Ни у одного из наших не хватило бы духу лишить ее жизни, а вот бросить в клетку к хищнику — другое дело. Барона держим с тех пор, как поселение восстановили, но он еще никого не сожрал, за пять лет ты первая из чужаков тут появилась. Пойдем охотников встречать, да надо будет туши разделать. Поможешь мне.
— Я? — Я ошарашенно захлопала глазами.
— Тебе нужно вливаться в жизнь общины, Аяна. Там поможешь, тут поможешь, глядишь, и примелькаешься, привыкнут к тебе.
Мне и раньше приходилось разделывать туши. Кроликов, например. Но после того, как я провела всю ночь в стае волков, защищающих меня от холода, а теперь и «подружившись» с медведем, я боялась, что мне не хватит сил даже дотронуться до мертвого зверька.
Впрочем, все переживания отступили на второй план, когда Эгра ушла домой, а Горан повел меня встречать охотников. Я, воодушевленная тем, что меня приняли, улыбалась и радостно махала добытчикам.
Пока не узнала среди них Иво.
Мальчишка из прошлого, которого будто и не было, мой почти жених и почти муж. Я ведь с раннего детства думала, что мы станем одной семьей в далеком будущем, пусть он меня и раздражал временами и злил, но я его любила. В пятнадцать лет, когда мы последний раз виделись, я тоже его любила, пусть и как друга. Он всегда был рядом, все детство, и жизни без него я тогда не представляла.
Иво сбросил на землю тушу оленя. Пока мужики вокруг гоготали, обсуждали добычу и вечернюю трапезу под кружечку соснового эля, мы с Иво шокированно смотрели друг на друга. По моей коже побежали мурашки, сердце глухо ударилось о ребра и замерло.
Я считала его погибшим. Оплакивала десять лет. Я ведь видела, как горел его дом, сразу вслед за моим. Видела, как ищейки вытаскивают его родителей и младших братьев во двор и изумрудная трава окрашивается кровью.
Но это он, правда он! Те же серые глаза, кудрявые русые волосы, нос с горбинкой и пухлые губы. Вырос только, возмужал, обзавелся мышцами. Наверняка уже и в волка превращаться умеет. Да конечно, умеет! Ему уже двадцать три, он больше не ребенок.
—