Чиамбелла:
— Мама, все в порядке, ты, главное, не волнуйся. Всем пока-пока!
_____
[1] Подробнее об этом Двухщелевой_опыт
Глава 37. Ночные разговоры о важном
Станция Клондайк. Сектор Зонгиинг
Май 03, 2523 г.
Клондайк был шестой моделью станции освоения, и оказался достаточно просторным. На каждой палубе был центральный проход, который без затей именовался улицей. Первая палуба была причальной, она имела выходы в боксы, это были ворота в полу, от которых спускалась переходная лестница до входного люка корабля. Тяготение, создаваемое силой Кориолиса, тут было максимальным, поэтому Евгений Коршунов сразу пошел к лифту, чтобы подняться выше.
До церемонии открытия было еще несколько дней, и он собирался потратить все из них на общение с обитателями фронтира. Собственно, ради этого он сюда и прилетел — понять, что тут за люди, чем живут, о чем думают… и чем отличаются от жителей старых планет.
На второй палубе оставаться не имело смысла, тут были жилые кубрики для экипажей кораблей, мастерские и небольшие склады. Обычно эту палубу занимал Вольный флот, чтобы быть ближе к своим кораблям. Третья — целиком жилая, там размещался экипаж станции, работники фабрик, гости попроще. А вот на четвертой располагались лаборатории, представительства корпораций, редакция #StarVoice, офис Капитана и СБ, апартаменты важных гостей. Все самое серьезное и солидное было тут.
Но начать осмотр станции Евгений решил с пятой палубы: тут была кольцевая биосфера! Ему доводилось многократно видеть результаты своего труда, но именно тут она располагалась на станции освоения и была самой масштабной из всех. С обеих сторон палубы были прозрачные стены, которые полукругом сходились над головой и там, наверху, примыкали к более высоким этажам станции. Ширина палубы была максимальной из всех. Вся палуба была парковой зоной, среди высоких деревьев находились легкие строения, в которых располагались разнообразные заведения. Среди последних значились: казино «Флорида», клуб-ресторан «Громозека», бар «Бабочка-Луна», магазин «1000 мелочей», офис психологической помощи, приходы трех разных церквей, миссионеры которых также оказывали психологическую помощь. Последнее было очень важным: психологическое здоровье навигатора было залогом успешности прыжка. Иначе говоря, все космические полеты человечества зависели от психологических, религиозных, оккультных и эзотерических практик. Неизвестно, что из этого действительно помогало, но на станции присутствовали также шаман, ведьма и медиум.
«Как забавно», — подумал Евгений, — «в важнейшем вопросе прогресса, мы остро зависим всего самого ненаучного».
Прогуливаясь мимо прихода космианцев, он увидел молодую девушку, расслабленно лежащую на диване, явно навигатора. Рядом с ней сидела пожилая женщина, гладила ее по голове, массировала виски и что-то нараспев говорила вполголоса. Не будь ее, корабль может не выйти из варпа, ведь давно установлено — шанс удачного прыжка тем выше, чем больше навигатор желает вернуться. Все эти странные люди работали на повышение данного шанса, давали навигаторам желание жить и вернуться. И никакие знания, никакой научный прогресс не мог это заменить.
Дорожки, тропинки, аллеи… биосфера была прекрасной! Ее основу составляли хвойные деревья. Высокие кроны были населены разнообразными пичугами и небольшим количеством белок. Можно было обойтись и без белок, но они хорошо влияли на релаксацию, шмыгали и прыгали, совершенно не боясь людей, выглядывали с веток любопытными мордочками. Они выполняли ту же роль, что и психологи-оккультисты-медиумы.
Кусты, декоративные водоемы, с журчащими водопадиками, лавочки, обилие разных цветов. Последнее было одним из наиболее сложных элементов биосферы. Необходимо было подобрать растения так, что чтобы они цвели постоянно, одно за другим. Сирень сменялась гортензией, затем шли флоксы, потом хризантемы, далее еще десяток других. В воздухе летали не только бабочки, но и мухи. Да, да, самая обычная муха оказалась незаменимой для замкнутого цикла жизни. Она же была и главным препятствием использования биосфер на станциях освоения. Как ни старайся, мухи проникали на иные этажи, откладывали личинки, бесконтрольно размножались. Клондайк был оборудован специальными излучателями ультрафиолетового света, работающими в режиме стробоскопа, которые отпугивали мух от лифтовых зон. Это был эксперимент, Евгений очень надеялся на его успешность.
Личное наблюдение за крупной биосферой станции освоения было предлогом для посещения Клондайка. Однако, он был близок к истине — профессор намеревался посвятить этому большую часть свободного времени. Профессиональным взглядом он отмечал биомы, которым надо будет уделить внимание, где кто-то не приживался, или, наоборот, вытеснял других. Биосфера — это точный механизм, из тысяч деталей, каждая из которых должна выполнять строго определенную роль. Делая снимки и заметки в профиле, Евгений прошел всю пятую палубу кругом, и вернулся снова к приходу космианцев.
Навигатор ушла, пожилая женщина читала книгу. Повинуясь внезапному порыву, профессор быстрым шагом подошел к двери и вошел внутрь.
— Ээ… здравствуйте… я, наверное, не вовремя?
— Ну почему же? «Вовремя» вообще не существует, впрочем, как и «не вовремя». Я как раз собиралась заварить чай, проходите, садитесь. Он вам понравится.
Евгений присел на стул, рядом с чайным столиком. Женщина деловито перебирала коробочки и баночки, добавляя в чайник щепотку той или иной травы. Их аромат висел в воздухе.
— Меня зовут… ээ…
— Я знаю ваше имя, мистер Коршунов. Читала про вас в новостях, а вот про меня вряд ли где-то писали. Меня зовут Элиза Фернан.
— Вы — миссионер космианства?
— Мы называем себя жрецами космоса.
— Большая у вас паства на станции?
— Могу я обращаться по имени? Спасибо. Так вот, Евгений, размер паствы абсолютно не важен. Даже если тут вообще нет верующих в свет космоса, дарующий свободу, я все равно нужна этим людям.
— Особенно навигаторам.
— Обычно люди редко бывают близки к божественному космосу, только во время посвящения пустотой. Навигаторы же делают это регулярно, причем погружаясь туда, куда мы попасть не можем. Из нас всех, они ближе всего к Творцу, они выполняют волю Его, открывают нам все новые и новые просторы Вселенной. С их помощью мы познаем Творца… даже если и не верим в его существование.
Чай настоялся, Элиза достала фарфоровые чашки мягко-голубого цвета, стала разливать горячий и ароматный напиток. Помещение прихода было небольшим, на дальней стене размещалось крупное изображение стилизованной галактики с четырьмя спиральными рукавами — религиозный символ космианства. Там же стоял столик с другими религиозными предметами: книги, чаши, камни с разных планет. Каждый космианец, посещая какую-либо планету, забирал с