— Кто? — не выдержала Кобра.
— Не поверите… Водка. Аж цельных два пузыря сразу. Чистая, что кристаллик талый. Ну, я и тиснул. А чего? Не я — так кто-то другой. Домой зашел, стал ее, родимую, кушать, и что-то сам не заметил, как срубило. Так и проспал… А потом вы пришли, говорите, что Ромку порешил. Эх, беда бедовая…
Я осмотрел место, где на рубашке Кропоткина был карман. Вроде, оторван, но ниточки-то такие аккуратные торчат, будто помогали ножичком, срезали, а не с корнем выдрали.
— Все ясно, — кивнул я и сделал знак Оксане, указав на подъезд.
Мы вернулись в квартиру, и я рассказал ей про карман.
— Чертовщина какая-то, — терла она виски, размышляла.
— Это еще не все… идем дальше, — мы вернулись в комнату. — Глянь на ножик, только не трогай.
Я положил нож на подоконник, чтобы было лучше видно. Клинок на удивление относительно чистый, а рукоять в засохшей крови.
— Ну, это экспертиза покажет, этим или не этим оружием было совершено убийство.
— Я тебе и без экспертизы могу сказать, что этим, иначе бы его не подкинули. Ты на рукоять посмотри внимательнее.
Наконец, она вытянула шею и пригляделась к вещи.
— Надпись? Текст? — рассматривала Оксана. — Лёва 1997 г. И что?… А-а! погоди! Вижу! Вон, заметно,кровь впиталась местами, значит, дерево-то свежее. Недавно вырезали, не залапано ещё даже. Если приглядеться, то видно. Но…
— Что?
Оксана окинула меня удивлённым взглядом.
— Ого! Как ты заметил так? Это что получается? Кто-то споил нашего клиента и… подкинул ему орудие убийства с паленой надписью?
— Похоже на то, — кивнул я.
— Но, блин… Все равно доказухи маловато… Это всё как-то натянуто получается, — качала головой Кобра, но в ее глазах всё ещё светилось неподдельное удивление, граничащее даже с некоторым восхищением.
— Это еще не все… Раны на теле видела — нанесены хаотично, их около двух десятков. Похоже, будто алкаш бил, или в припадке.
— Ну да… Так это же…
Она развела руками — мол, это-то как раз к Лёве и подходит. Я повёл плечом — дескать, так, да не так.
— Тот, кто убил блогера, не учел, что сначала надо было наносить мелкие, хаотичные раны, а уже потом его прикончить. Он пошел по более надежному пути — удар в сердце, точный, выверенный, сильный, а потом уже по остальным местам в корпус — изображал неумёху. Но… Сердце перестало качать кровь, и характер последующих ран стал другим.
— То есть он бил уже фактически мертвого человека?
— Именно… Просчитался… Таких тонкостей киллер не знал.
— Киллер? Ты думаешь, это был киллер?
— Сама подумай, — стал я загибать пальцы. — Кто-то знал о конфликте Харитонова и Лёвы. Споил Кропоткина, подкинул нож, оторвал карман с рубахи и вложил в руку трупа — в общем, тщательно подготовился.
— Ну да… — согласно закивала Кобра. — Тут подготовка была. Точно. На бытовуху совсем не тянет.
— А на заказуху — вполне себе.
Она ещё раз оглянулась.
— Только вот все равно улик кот наплакал. Все косвенно…
— Есть еще прямая… Наш Лёва — левша. Переученный. Я кинул ему зажигалку, и он поймал ее левой рукой, хотя расписывался в протоколе правой. Раньше, в советское время, переучивали детей. Училка, знаешь, и линейкой могла хлестнуть по руке, если ребенок брал перо не в ту руку.
— Перо?… А ты откуда знаешь? — удивилась Кобра. — Где ты — и где СССР.
— В этой, как ее? В Википедии читал… А медичка сказала, что угол удара ножом характерен для правши. Это убийца тоже не учел.
— Вот, блин… Макс! Это что выходит? Развалил нам версию железную… Алкашик ни хрена не помнит, на себя бы все взял, дело бы в суд загнали, а теперь — глухарь получается.
— Пока глухарь, — уточнил я. — Но наше пари еще не закончено.
— Ну нет… Дальше я сама. У тебя нет ни полномочий для проведения ОРМ, ни процессуальных прав и…
— Ладно. Тогда вместе будем устанавливать личность убийцы. Вдвоём.
Кобра даже поводила передо мной пальцем.
— Нет, считай, что ты раскрыл преступление, зачёт тебе. А дальше не лезь, это тебе не киношка…
— Ну, не знаю, — хитро улыбнулся я. — У нас был уговор, я расписку даже накарябал. Ты же все равно не знаешь, где искать киллера? Помощь моя понадобится.
— Твоя? Да с чего это? Знаю я всё…
— Угу, много у вас тут киллеров, ага. Опыт у тебя, конечно, большой по ловле наемных убийц.
— У кого — у вас? — прищурилась Кобра.
— В Новознаменске.
— А ты, типа, знаешь?
— А я знаю, как подобный контингент вычислять.
— Ха! Откуда? В уши не дуй. Нет, ты наблюдательный, спору нет, или везунчик, я еще не поняла. Но киллеров ловить — тут уж не перегибай.
Конечно, я же для неё был совсем пацаном. Только с учёбы, свеженький. Точно…
— Нас этому в школе милиции учили, — невозмутимо выдал я. — Последняя методика, передовой опыт. Кстати, секретный. Из всего курса только троих обучали. Меня и еще двух пацанов. Только я тебе об этом не говорил.
— Да ладно? И чему там вас учили?
Она ехидно вздёрнула бровь, но будто просто по старой памяти — всё же смотрела на меня вполне серьёзно.
— Я же говорю, методика секретная, апробируется пока, я подписку дал о неразглашении. Думал, в розыске буду работать, применять, а меня в штаб задвинули.
— Ну-у… ладно… — скептически покачала головой Кобра и еле слышно добавила: — Давай вместе…
— Что? — я приложил ладонь к уху. — Не слышу…
— Вместе! — пробурчала майорша. — Давай!
— Замётано…
— Ты разговариваешь, как в моем детстве, — проговорила Кобра.
— Не люблю современные словечки, — честно признался я.
— А старых где нахватался?
— Фильмы смотрел, — в этот раз слукавил.
Мы вернулись из кухни в комнату. Там уже корпел криминалист. Обрабатывал дактилоскопической кистью (похожей на палочку с ежиком из магнитных «опилок») бутылки на наличие пальчиков.
— На просвет тару глядел? — спросил я его.
— Зачем? — удивился пухляш.
— Деревня… А если подмешали что? А ну дай… — я взял у него