Я повернулся к Эдварду и с удивлением увидел, что на его обычно бесстрастном лице отразились эмоции — скорбь, нежность, благоговение. Слеза — единственная — скатилась по его щеке.
— Услышать голос госпожи спустя столько лет… — тихо произнес он. — Это настоящий подарок.
Мы стояли в молчании, каждый погруженный в свои мысли. Я — пытаясь осмыслить все, что узнал о своем происхождении. Эдвард — оплакивая женщину, которой он служил с такой преданностью.
Наконец, я взял себя в руки. Сейчас был не время для самокопания и философских вопросов. У меня была миссия — спасти этот мир от перезаписи. Плевая задача, ага…
— Собирай все, что может оказаться полезным, — скомандовал я Эдварду. — Мы возвращаемся в Петербург.
* * *
Возвращение в столицу заняло меньше времени, чем путь на север. Погода благоволила нам, а я гнал лошадей с упорством человека, за которым гонится сама смерть. Впрочем, в каком-то смысле так оно и было — смерть целого мира дышала нам в затылок.
Когда мы наконец добрались до моего особняка, меня ждал Себастьян с новостями, что мне доставили какие-то важные документы, которые ждут в рабочем кабинете. Я лишь кивнул, слишком измотанный дорогой и открытиями, чтобы проявлять любопытство.
Приняв горячую ванну и переодевшись — Василиса настояла на этом, заявив, что я выгляжу «хуже разбойника с большой дороги» — я направился в кабинет, чтобы ознакомиться с этими таинственными документами.
На моем столе лежала объемная папка, перевязанная тесемками. Никаких пометок, указывающих на отправителя — только простая надпись «Для Его Высочества Максима Алексеевича Романова. Лично».
Я развязал тесемки и открыл папку. Внутри обнаружился тщательно организованный архив — десятки документов, письма, счета, выписки, доклады агентов. Все они касались одного человека — Авроры Сергеевны Романовой.
Это было полное досье на действия моей тетушки за последние два десятилетия. Каждый шаг, каждое решение, каждая интрига — все было задокументировано с педантичной точностью. Я увидел, как она постепенно создавала свою теневую структуру, как манипулировала придворными и чиновниками, как продвигала своих людей на ключевые посты.
Здесь были доказательства ее причастности к десяткам преступлений — от хищения государственных средств до организации покушений на политических противников. И, что самое важное, детальное описание ее экспериментов с эликсиром, включая списки жертв и результаты воздействия.
Читая эти документы, я чувствовал, как внутри меня растет холодный гнев. Аврора не просто стремилась к власти — она была готова превратить всю Российскую Империю в марионеточное государство, управляемое ею из тени. И ради этого она не гнушалась никакими средствами.
Я усмехнулся. Эмиссар Вечного Города выполнил свою часть сделки — предоставил мне оружие против Авроры. Причем такое, будто все это время находился за спиной моей тети. Даже знать не хочу, как он собрал эти сведения.
На рассвете следующего дня я был уже во дворце, требуя немедленной аудиенции у императора. Отец принял меня в своем рабочем кабинете, и я заметил, как утомление избороздило его лицо новыми морщинами. События последних недель явно сказывались на его здоровье.
— Максим, — он поднялся из-за стола, когда я вошел. — Я рад, что ты вернулся. Как твоя поездка на север?
— Удачно, но не скажу что новости хорошие, впрочем, я не за этим, Ваше Величество.
Я положил на стол увесистую папку с документами.
— Это полное досье на деятельность Авроры Сергеевны за последние двадцать лет. Здесь все — от ее первых шагов по созданию собственной теневой структуры до последних экспериментов с эликсиром.
Император взглянул на папку, но не спешил ее открывать.
— И откуда у тебя эти документы?
— У меня свои источники, отец, — я решил не вдаваться в подробности. — Но каждая бумага в этой папке подлинная, это я гарантирую.
Я подошел ближе, понизив голос:
— Я знаю, как вы относитесь к сестре. Знаю, что, несмотря на все ее интриги, она остается для вас семьей. Но сейчас речь идет о безопасности всей империи. Аврора зашла слишком далеко.
Отец молчал, его взгляд был устремлен куда-то вдаль, за окно, где раскинулся Петербург — город, который он любил всем сердцем.
— Что конкретно ты предлагаешь? — спросил он наконец.
— Я понимаю, что как бы вы не хотели этого, но нужно смотреть правде в глаза, — я подался вперед, акцентируя каждое слово. — Аврора слишком увлеклась своими играми. Она должна быть арестована и отправлена в ссылку. Не в Сибирь, откуда она сумела вернуться, а в монастырь. Под постоянным надзором и без возможности продолжать свои эксперименты.
Император тяжело вздохнул и подошел к окну. Долгие минуты он стоял спиной ко мне, глядя на город. Затем, словно приняв нелегкое решение, он вернулся к столу и открыл один из ящиков. Из него он достал свиток, уже запечатанный императорской печатью.
— Я уже подписал указ об аресте Авроры, — сказал он, протягивая мне свиток. — Не думай, что я слеп к ее деяниям, сын мой. Просто… я хотел дать ей шанс измениться.
Я принял свиток, скрывая удивление. Отец опередил меня в принятии этого решения? Это было… необычно. Словно все складывалось слишком легко. Но затем я вспомнил о папке с документами от Альберика и понял: эмиссар Вечного Города действовал на нескольких фронтах одновременно, подготавливая почву для этого момента.
— Я поручаю тебе провести арест, — продолжил император. — Как Законнику и как принцу. Это должно быть сделано быстро и без лишнего шума. И Максим… — его голос смягчился. — Несмотря ни на что, помни, что она все еще твоя тетя.
— Я помню об этом, отец, — я склонил голову. — И клянусь, что буду действовать в рамках закона. В отличие от нее самой.
* * *
Аврора Сергеевна принимала утренний чай в своей оранжерее, окруженная экзотическими растениями и цветами. Когда я вошел в сопровождении четырех гвардейцев, она даже не удостоила меня взглядом, продолжая методично добавлять сахар в свою чашку.
— Какая неожиданность, дорогой племянник, — произнесла она, не поднимая глаз. — Что привело тебя ко мне в столь ранний час? И с такой… внушительной свитой.
— У меня указ о вашем аресте, Аврора Сергеевна, — я развернул свиток, демонстрируя императорскую печать. — По обвинению в государственной измене, злоупотреблении властью и проведении незаконных экспериментов над подданными империи.
Теперь она подняла на меня глаза — ледяные, полные ненависти.