Ярким примером стала история юной претендентки, чьё прикосновение заставило вспыхнуть пятый круг самоцветов — редчайшее проявление мощи. Но вместо ожидаемого изумрудного сияния жизни, из глубин камня выползла чернота, словно жидкая тьма, заполняющая сосуд. "Я исцеляю травы в саду", — лепетала перепуганная девушка, в то время как артефакт безжалостно обнажал её истинную природу — душительницу светлых начал, будущую повелительницу скорби. Ректор лично прервал этот опасный путь одним взмахом посоха, прежде чем тьма успела вырваться на волю.
— И за это убийство не последовало возмездия? — вырвалось у меня, и ложка замерла на полпути ко рту.
Торгус усмехнулся, и в его взгляде мелькнуло что-то древнее и беспощадное:
— Архимагистр стоит выше законов смертных. Даже император может лишь склонить голову в почтительной просьбе. А за какую-то провинциальную девчонку... — Его плечи выразительно дрогнули. — Кто посмеет бросить камень?
— Но как же проходит само испытание? — не унимался я.
Рид, до этого молчавший, неторопливо выпрямился:
— Повторюсь: огромный базальтовый диск, испещрённый рунами, что старше наших самых древних хроник. Испытуемый возлагает ладонь на его центр... — Его голос приобрёл торжественность ритуала. — Сначала — тишина. Затем, будто пробуждаясь ото сна, начинают вспыхивать древние символы, один за другим. Самоцветы в камне загораются, как звезды на вечернем небе — сначала робко, потом все ярче. Каждый круг — это ступень, каждая вспышка — откровение. Но так не со всеми.
Он сделал паузу, его глаза отражали далёкие воспоминания:
— И тогда камень показывает истину — чистую, как первый снег, или тёмную, как бездонная пропасть. И нет силы, способной обмануть это древнее око...
— Далее камень поглощает каплю крови (символически — через лёгкий укол магией) и пробуждается.
Постепенно проявляется знак, указывающий на природу магии:
Если кристаллы засветились глубоким синим (вода, хладнокровие, аналитический ум).
Алый вихрь (огонь, страсть, разрушительная сила).
Зелёные ростки (жизнь, исцеление, связь с природой).
Темно-фиолетовая бездна (тьма, запретные знания, опасность).
Кружащийся песчаный смерч (магия земли — стойкость, терпение, власть над материей).
Сверкающая сеть молний (магия бури — скорость, ярость, неукротимость).
Прозрачный, но ревущий вихрь (магия воздуха — свобода, изменчивость, безграничность).
Чистый белый свет (редчайший дар — «незапятнанная магия или как ещё называют магия света»).
Затем на поверхности диска проявляется число концентрических кругов — от одного до семи. Чем их больше, тем выше уровень силы.
Помни про его особенности:
Артефакт невозможно обмануть — он читает саму суть души, испытывая её всеми стихиями.
Если испытуемый скрывает тёмные наклонности, камень начинает гудеть, а руны чернеют, искры бьют в пальцы, а песок царапает кожу. Случись такое и ректор тут же тебя прихлопнет и пискнуть не успеешь.
Пять кругов за последние века появились лишь трижды — и каждый из этих магов либо стал величайшим архимагистром, либо погрузил мир в хаос.
Если артефакт молчит и не реагирует — значит, перед ним либо абсолютный нуль, либо нечто за гранью понимания.
— А случалось ли кому-то зажечь все семь кругов? — спросил я, ощущая, как в груди замирает любопытство.
Торгус провёл ладонью по бороде, оставляя на серебристых волосах мелкие искорки. — Ходят слухи, будто Шаркус Стойкий способен возжечь шесть, — произнёс он, и в его голосе зазвучали нотки скептицизма, смешанного с почтительным трепетом. — Но кто знает правду...
— И кто же этот могущественный маг? — не удержался я от вопроса.
Магистр рассмеялся, и его смех наполнил кухню теплом, словно луч солнца пробился сквозь толщу туч. — Нынешний ректор нашей Академии, малец.
— Вот оно что... — только и смог выдавить я, чувствуя, как в горле пересыхает.
Торгус вдруг оживился, его глаза заблестели, как полированный обсидиан при свете факелов. — Кстати, есть одна легенда... Он наклонился впереди, и тень от его массивной фигуры поползла по столу, словно живая. — Говорят, этот артефакт — не просто бездушный инструмент, а древний страж, рождённый в союзе первых магов и духов стихий. Порой он шепчет имена тех, кому ещё только суждено явиться в этот мир и перевернуть судьбы магии с ног на голову. Его голос понизился до таинственного шёпота. — А ещё... он помнит каждое прикосновение и в час величайшей нужды может призвать силу всех, кто когда-либо проходил испытание.
— После таких рассказов моё желание поступать в Академию заметно поостыло, — признался я, за что мгновенно получил дружный хохот магов.
— Не торопись, птенчик, — усмехнулся Рид, поправляя складки своего багрового плаща. — До твоего поступления ещё лет десять. Успеешь и передумать, и снова возжелать.
— А вы, почтенные, сколько кругов зажигали? — поинтересовался я, перебирая пальцами по краю деревянной миски.
— Три! — прогремело в унисон, и оба мага выпрямились с явной гордостью.
— Впечатляет...
— Ещё бы! — воскликнул Торгус и с размаху взметнул ложку вверх, словно магический жезл. Капля похлёбке, сорвавшись с железной поверхности, устремилась к его бороде, но, едва коснувшись седых волос, исчезла в крошечной вспышке молнии.
Вот это да! Они и в быту используют магию с такой непринуждённостью... Нет, я точно хочу стать магом. Точка.
— Кстати, мальчик, — Торгус наклонился ко мне, и в его глазах заплясали искорки. — Три круга — это практически гарантированное будущее архимага. За такими... начинают охотиться. Он сделал многозначительную паузу. — Если кандидат не из знатного рода, вокруг него сразу же начинается бешеная возня: предложения о вступлении в кланы, спонсировании обучения... А особо удачливых могут даже женить на ком-то из младших отпрысков знатных фамилий.
— Классика жанра, — пробормотал я, отправляя в рот последний ковшик похлёбки.
Беседа плавно текла ещё некоторое время, пока я, испросив разрешения, не удалился в библиотеку, где и провёл остаток дня, утонув в фолиантах с головой. Когда сумерки уже плотно окутали замок, появился тот самый Флоки — угрюмый, как осенний дождь, — и проводил меня в мои новые покои. Комната оказалась скромной, но уютной: каменные стены, узкое окно, деревянная кровать. Главное сокровище — световой артефакт, активируемый голосовой командой. Неплохо, да? Замковое отопление работало на славу, делая ненужным толстое, как медвежья шкура, одеяло, лежавшее в ногах кровати. Оно выглядело настолько массивным, что, накрывшись им, моё трёхлетнее тельце вряд ли смогло бы пошевелиться.
Утро началось с пресной овсянки в компании магов, после чего я