Снято - Гектор Шульц. Страница 14


О книге
загадочно улыбнулся он, переглянувшись с гримершей, на лице которой была точно такая же таинственная ухмылка. И я, блядь, увидела. И охуела. Настолько сильно, что напрочь позабыла о том, что мне предстоит лежать на кровати и притворяться, что Марк меня трахает.

Дверь в гримерку открылась и на пороге замер крупный, начавший лысеть мужчина. На вид ему было лет пятьдесят. Лицо суровое, словно высеченное из камня грубым резцом. Нос свернутый налево. Тело актера было обильно украшено расплывшимися наколками, а плечи поросли жесткой черной шерстью, но удивляло другое. Между ног у мужчины болталась натуральная кукуруза. Вернее, хуй. Но очень сильно похожий на кукурузу. Под тонкой кожей виднелись странные ровные бугорки, словно и правда там были кукурузные зерновки. А подернутые сединой волосы в паху делали сходство с царицей полей слишком уж сильным. Марк, наслаждаясь моим отвисшим ртом, тихонько рассмеялся. Знал, негодяй, что кукуруза произведет на меня неизгладимое впечатление. Вот и умолчал об особенности второго актера.

– А чего он без трусов? – поинтересовался Олег, мрачно смотря на болтающийся початок актера.

– По сценарию, он стоит за занавеской и дрочит, – довольно улыбнулась Настя, переглянувшись с режиссером.

– Ну, можно же и видимость сделать, – мотнул головой оператор. – Занавеской там потрясет и ладно…

– Нет, – отрезал Сема, заставив Бессмертного закатить глаза. – Все должно быть натурально.

– В кульминации он высунется из-за занавески, и ты крупным планом покажешь его хозяйство и перекошенную от удовольствия рожу, – добавила Настя.

– Злая ты, што труп ходячий, – огрызнулся Веня-Кукуруза, с неприязнью посмотрев на сценаристку. Но та в ответ лишь отмахнулась. – Нет в тебе любви, Настька.

– Мое сердце – мертво и любовь в нем только к Вилле Вало и Питеру Стилу, – парировала та. – И вообще, спасибо скажи, что для тебя местечко в этой порнографии нашлось. Хоть денег получишь.

– Ужо я тебе задам…

– Задай доярке под копчик…

– А ну прекратили! – рявкнул Сема. – Настя, уйди с площадки.

– Да и пожалуйста, – меланхолично пожала плечами она. – На кухне посижу, пока вы тут фальшивку снимаете свою.

– Сделай милость, – кивнул режиссер и, дождавшись, когда Настя уйдет, хлопнул в ладоши. – Итак, снова мы друзья, а значит, пора снимать. Женя, Марк… Вы начинаете с поцелуя. Жаркого поцелуя. Не стесняйтесь, активнее язычками орудуйте. Олежа, крупный кадр в этом моменте. Марк… ты запускаешь руки под футболку, потом поцелуй в шею. Женя запрыгивает на тебя, и ты несешь ее на кровать. Олежа, смена фокуса на занавеску. Веня, ты выглядываешь из-за занавески и совершаешь характерные движения рукой.

– Попросту говоря, дрочит, мусоля в кулаке кукурузу, – вставила Настя, чья голова высунулась из дверного проема, где располагалась кухня. Увидев, как кровь заливает лицо режиссера, она ойкнула и нырнула обратно.

– Смотри на меня, – шепнул Марк. – Камеру игнорируй.

– Ох, блядь, – вздохнула я, поправляя задравшиеся шортики.

– Готовы? – спросил Сема. Утвердительный кивок всех присутствующих. – Камера. Мотор!

Конечно, готовы были все, кроме меня. Для них – это был обычный съемочный день, обычный сценарий, обычный сюжет. Для меня – сущий кошмар, от которого горели огнем уши, пылали щеки, а движения были неестественными и картонными.

Когда Марк впился мне в губы, я невольно напряглась. Да так, что почти сразу же последовал окрик Семы и приказ все повторить. На седьмой раз мне удалось изобразить хоть какое-то подобие страсти и даже протолкнуть свой язык Марку в рот. Его руки нырнули под футболку и пальцы тут же аккуратно сдавили мои соски. Будь на его месте кто-то менее опытный, я бы наверняка заорала от боли. Но Марк… Марк делал все профессионально, качественно и нежно. Я чувствовала его губы на своей шее и эти поцелуи вызвали не только табун мурашек, но и теплую, тягучую сладость в низу живота. Марк почувствовал это и самодовольно улыбнулся. Всего на мгновение, но я успела заметить. Постепенно я начала растворяться в этом моменте. Возгласы Семы и ворчание Олега стали глухими и еле слышными. На большой кровати, где еще недавно забавлялась с самотыком Лада, сейчас были только мы с Марком. И больше никого.

Стыд и робость тоже исчезли. Пусть и не сразу. Но в какой-то момент мои руки сами принялись поглаживать Марка по спине, пальцы взъерошивали ему волосы, а поцелуи были влажными и мягкими. Это был уже не фильм, а настоящая прелюдия к настоящему сексу. Марк это заметил. Это заметила и я, почувствовав его напряжение. За занавеской отчаянно тряс кукурузой Веня, а я таяла в объятиях Марка, ничего не замечая.

– Потише, потише, – усмехнулся Сема. – От вас искры летят.

– И попкорном пригорелым воняет, как в лунапарке на Васильевской, – вставила Настя, высунувшись с кухни. Режиссер пропустил ее возглас мимо ушей, сосредоточив все внимание на нас с Марком.

– Так, теперь кульминация, – продолжил он. – Женя переворачивает Марка на спину и садится сверху… Веня, у нас пауза. Перестань онанировать.

– А, извиняюсь, – прогудел из-за занавески актер. – Не слышал.

– Женя, знаешь, что такое «наездница»?

– Знаю, – кивнула я.

– Вот это и делаешь. Плавно, мягко, убыстряя темп. Марк держит тебя за шею, потом хватает за грудь и опускает руки на талию. Теперь он контролирует темп.

– Понял, – кивнул Марк, внимательно слушая Сему.

– Женя, стоны добавь. А как махну рукой, ты крикнешь «Роберт». Сладко так, словно по-настоящему кончила. Ясно?

– Более чем, – ответила я и покраснела, заметив, как Валя аккуратненько вытирает влажной салфеткой избыток моей страсти с живота Марка. В студии теперь отчетливо пахло сексом, которого, по сути, и не было вовсе.

– А я? – подал голос Веня.

– Высекаешь зерна из початка, как обычно. И стонешь, – мгновенно отреагировала Настя, не обращая внимания на недовольное шипение Семы.

– Когда я скажу, выглянешь, – добавил режиссер. – И держи член в ладони, чтобы в кадр попал. Все понятно? Тогда… начали!

Странным это все было. Короткий, почти двадцатиминутный фильм снимался с трех часов дня до поздней ночи. Закончили мы только тогда, когда довольный Сема наконец-то махнул рукой и скомандовал «Снято». Из-за занавески выбрался утомившийся и мокрый от пота Веня, а кукуруза меж его ног была красной и опухшей. За это он получил нагоняй от режиссера, а потом и похвалу за небывалую актерскую отдачу. Валя, как только съемка закончилась, подбежала ко мне и Марку, после чего сунула нам в руки чистые халаты и полотенца. В душ меня пустили первой, чему я только порадовалась и самозабвенно плескалась, смывая с себя пот и грим. А на выходе из душа, на кухне, меня ждала кружка горячего, сладкого чая и пирожки, которые Валя испекла сама. Все, от

Перейти на страницу: