– Ебать, братан, – вздохнул Дим Димыч, обращаясь к Вене. – Чего ж ты так пугаешь?
– Да я думал, что тут только наши, – виновато прогудел Веня. – Думал, припугну и только.
– Я чуть в штаны не наложил, – рассмеялся тощий, заставив Настю усмехнуться. – Повезло, что Леший в ступор впал. Мог бы и рукой махнуть.
– Ну, Маис. Можешь себе зарубку на кукурузе поставить. Колумба напугать, это надо постараться. Он на табун скинов с гитарой как-то бросился, а тут от фальшивой обезьяны чуть кондрата не хватил.
– Погодь, – улыбнулся тощий. – Блодвен? Блин, я тебя и не узнал.
– С цивилами трусь, вот и оцивилилась, – съязвила Настя.
– Блодвен? – сдержав смешок, спросила я.
– Ага. Имя мое. Ночное, – кивнула Настя. – Ну, знакомьтесь, хули. Это Колумб, Дим Димыч и Леший.
– Не припомню тебя, а ты меня знаешь, – прогудел Леший, пристально всматриваясь в Настино лицо.
– Потому что в говно был. На ролевке мы познакомились. Ты мне еще балладу пел. О царице Пенелопе, что утопла в речке Зоппе. Ну, или что-то такое.
– «Зеленые рукава» он пел, – рассмеялся Колумб. – Он всегда их поет, как с бухлом переберет.
– Хорошая же песня, – покраснел Леший. – Не обижайся. Не припомню тебя. Но теперь запомню.
– А вы ж со студии, да? – спросил Дим Димыч. – Ну, с модельной.
– Типа того, – ответила Лада. – Соседи ваши.
– Ну, точняк. Говорил же, что наши, – довольно улыбнулся он, посмотрев на Колумба.
– Да вижу уже. Ну, вовремя перекурить решили.
– Да, сами б справились, – ответил Марк. – Это так… шпань местная.
– Ну, местная, не местная, а ставить на место таких надо.
– Особливо тех, кто полуросликов обижает, – добавил Леший, заставив Сережку покраснеть.
– Да, уж, – вздохнул он. – Теперь Настенька новую обзывалку заимела.
– Такова уж твоя судьба, – согласилась та. – Ну, Бильбо. Колись. Куда кольцо запрятал?
Общий смех разрушил скопившееся напряжение. Таков уж этот город. В нем хватает место и падали, которая готова рвать всех, кто слабее них. Хватает и хороших людей. Таких, как Дим Димыч, Колумб и Леший, готовых без раздумий вступиться за тех, кому нужна помощь. Странно, но я хорошо запомнила тот перекур. Наверное потому, что в нем было то самое тепло, которого мне дико не хватало.
Глава шестая. Корпоратив.
В сентябре две тысячи четвертого в команду пришел новенький. Сема, краснея и путаясь в словах, представил его как «Всеволод, хороший мальчик». Хороший мальчик оказался сыном давнего знакомого Семы, уставшего от того, что сынок околачивал дома хуем груши и никакой пользы семье не приносил. Поэтому в дело вступил папа, который подпряг всех знакомых и нашел сыночке работу. В порностудии Семы, само собой.
Естественно, и отцу, и чаду было все озвучено максимально честно. Что снимают, зачем снимают, и все в таком духе. Но мальчика, которому исполнилось двадцать годиков, взяли на должность очередного «принеси-подая». Что, однако, не помешало Севе по итогу получить роль в одном фильме. А виной всему слишком уж страстное увлечение миром порно.
В свой первый день Сева, захлебываясь от восторга, пускал слюни на голую Ладочку, которую терзал на кровати Марк, беззастенчиво пялился на крупные груди Катерины Львовны, снимавшейся соло, и подозрительно часто бегал в туалет на каждом перерыве. «Кровь горячая», сказал Сема. «Бесы в малафье. Ебанамат какой-то», резюмировала Настя. Странностей у Севы хватало. Например, на третий день своей работы он подошел к режиссеру и прямым текстом заявил, что готов сниматься. В любом жанре. И в доказательство своих слов спустил штаны и помахал перед удивленным Семой своей десятисантиметровой «секирой вожделения». Сему такая прыть только порадовала, тем более он частенько сетовал на то, что приходится отказываться от заявок в виду отсутствия нужных типажей. А тут один из них сам собой нарисовался. Прыщавый юноша с взором горящим и дебильными усиками. Отец Всеволода, когда Сема сообщил о желании сыночки поучаствовать в съемках, только рукой махнул. Видать, заебал Севушка родителя, и заебал сильно.
Подходящий заказ от клиента не заставил себя долго ждать. В пятницу Сема озвучил Севушке вводные данные и представил актрисе, которая будет с ним сниматься. Свете. Правда Света скептично осмотрела подрагивающего от желания Севу и многозначительно посмотрела на режиссера. Тот вздохнул и сунул ей в руки заявку, где английским по белому было написано, что клиент жаждет увидеть, как матерая рыжая чаровница соблазняет и ублажает прыщавого подростка. Указанная под заявкой сумма за съемку окончательно растопила лед в сердце Светы, и она дала согласие, отчего Сева утробно булькнул и помчался в туалет. Не иначе, готовиться к самой важной роли в своей жизни.
Сценарий Настя набросала быстро и к съемке приступили в понедельник. Так уж получилось, что я тоже должна была сниматься вместе с Марком и Ладой, поэтому невольно стала свидетелем того, что случилось на съемочной площадке.
– Так, родные, готовимся, – скомандовал Сема, занимая место рядом с Олегом. Оператор, облокотившись на верную камеру, задумчиво смотрел на кровать, на которой сейчас сидела Света. Мама Валя постаралась на славу, превратив рыжую и бледную Светку в настоящую роковую женщину. На высоте была и прическа, и обтягивающее красное платье, подчеркивающее красивую грудь и стройную фигурку актрисы. Сева, которого одели в вытянувшийся свитер и полинялые джинсы, ожидаемо пустил слюну, а его глаза сально заблестели. В буйной голове поди уже вертелись разные не очень приличные мысли, но пока Севушка сдерживался, ожидая команды режиссера. И после привычного многим «Камера. Мотор!» начались странности.
Сева, сценарий читавший явно хуем, ринулся на охуевшую от подобной ретивости Свету, которая должна была играть роль учительницы английского и, по совместительству, соблазнять своего прыщавого ученика. Вместо этого ученик сам полез на учительницу, чем вызвал гнев режиссера. Отчитав буйного «подростка», Сема велел вернуться на исходные и играть по сценарию. На третий раз Сева худо-бедно справился с возбуждением и покорно сидел на краешке кровати, пожирая глазами аппетитные формы своей учительницы и улыбаясь, как умалишенный.
Когда же дело дошло до постельной сцены, у Севы неожиданно случилась осечка, и мы удивленно принялись наблюдать, как лохматый «подросток» в вытянувшемся свитере уткнулся лбом в угол и начал дрочить. В процессе Севушка грязно ругал свой детородный орган, подставивший его в самый ответственный момент, порой пощипывал, а под конец