– Ну, вставай, – тихонько заскулил он, после чего обрадованно выдохнул и, повернувшись к Свете, с гордостью продемонстрировал красный от грубых ласк уд, все возбуждение которого держалось исключительно на честном слове.
– По местам, – устало вздохнул Сема. – Светочка, вали его на кровать и начинай с прелюдии. Валя, положи рядом резинку. Нет, чтобы в кадр не попадала. Да, спасибо. Так лучше. Камера. Мотор!
– Я справлюсь. Я справлюсь. Я самец. Я сильный, – бормотал Севушка, неловко залезая на кровать. И тут же затих, когда Света скинула платье, представ перед ним во всей красе.
– Ставлю сотку, что он обкончается до того, как войдет в нее, – ехидно сказала Настя, оторвавшись от ноутбука.
– Сотка несерьезно, – мотнул головой Марк. – Давай на пятихатку, что выдержит. Даю секунд десять.
– Забились, – кивнула сценаристка. Ну а дальше начался форменный цирк.
Севушка, с трудом надевший презерватив, взгромоздился на Свету, сделал пару дерганных тычков и неожиданно покраснел. Да так сильно, что аж у Олега, который видел и не такое, дернулся глаз. Света с ужасом посмотрела на подрагивающего на ней пунцового юношу, а потом зажмурилась, когда Сева заорал. Перепугав не только Сему, но и меланхоличную маму Валю, которая занималась сортировкой косметики в своей черной сумке.
– КОНЧАЮ! – взревел Сева, вскакивая на ноги и возвышаясь над испуганной Светой, как каличный Колосс Родосский. Он стянул презерватив и бурно кончил. Нет, не так. Он не просто бурно кончил, он залил все к хуям своей малафьей, как резюмировала после Настя. Крик повторился. Громкий, дрожащий, пугающий. – КОНЧА-А-А-Ю!
– Сука! – пискнула Света, которой первая партия чуть не выбила глаз. Она тщетно пыталась увернуться от карающих выстрелов, но Сева надежно сдавил ее ногами, не давая возможности сбежать. – Только не на лицо! Сука. Только не на волосы! Сука, сука, сука!
– Стоп, стоп! – орал Сема, пытаясь остановить семяизвержение буйного Всеволода. А тот продолжал кончать, как из брандспойта. Он умудрился залить своим семенем Свету, ее платье, которое лежало на прикроватном столике, спинку кровати, Олега, камеру Олега, и стойку со светом. После чего обмяк и повалился на кровать с блаженной улыбкой. Ну а потом Севушка ожидаемо получил пизды. От каждого члена съемочной группы, от актрисы, которой пришлось час провести в душе, и от гримерши, ибо ядовитое семя Всеволода испортило труд мамы Вали. Ну а я с удивлением отметила, что режиссер, оказывается, умеет орать так, что сера из ушей вылетает вместе с мозгами.
– Полудурок! Имбецил! Паскудник! – бушевал Сема. – На кой хуй ты гондон снял?! Зачем актрису испачкал?! Ты, блядь, пожар потушить пытался?! Омлет приготовить хотел?! Скудоумец, еблан…
– Ну, я фильмы ж смотрел… – виновато прогудел Севушка, которого крики режиссера загнали в угол, где он стыдливо прикрывал срам испачканным платьем Светы. – Там всегда актеры кончают на лицо. Ну, бурно еще так. Я ж специально три дня не дрочил. Хотел, чтобы натурально было.
– Натурально?! – взвизгнул Сема и его глаза налились кровью. Так и до убийства недалеко. – Ты изговнял реквизит, стер на ноль работу гримера…
– На камеру-то нахуя было? – вздохнул Олег, когда Сема поперхнулся и закашлялся. Над левым ухом оператора все еще висела сопля, которую тот не замечал.
– Думал, кадры красивые получатся, – шмыгнул носом Всеволод. То ли он притворялся дураком, то ли и правда им был. Кто знает.
– Истинно вам говорю, король всех бесноватых найден, – хохотнула Настя, заставив Севушку покраснеть. Она набрала воздуха и издала Севушкин вопль, которому было суждено войти в историю. – КОНЧАЮ!
– Я ж не специально, – буркнул тот.
– Так, Марк, – хрипло перебил горе-актера режиссер, – выведи этого идиота отсюда, пожалуйста.
– А чо, снимать дальше не будем? – удивился Сева. В его карих глазах плескалась сама наивность. Чистая и непорочная.
– Не, – мотнула головой я. – Он определенно дебил.
– Будем, будем, – сварливо ответил Сема. – Но без тебя. Папеньке твоему я сам позвоню.
– А деньги? Вы ж говорили, что заплатите?
– За что? За испорченный реквизит? Залитую твоим проклятым белком актрису? – взвыл Сема, захлебываясь руганью. – Марк, уведи… от греха… А то я его… разобью… на колени.
– Пошли, стрелок ворошиловский, – вздохнул Марк, беря Севушку под локоть. – Сначала в душ, а потом… такси тебе вызовем.
После того случая Сема стал подходить к подбору кадров еще избирательнее. Повернутых на ебле заворачивали сразу, остальным устраивали допрос с пристрастием и смотрели, как они себя ведут в разговоре с актрисами. Многие пытались получить место, но получали его единицы. Слишком уж сильно запал в память Семену Витальевичу обильно кончающий Всеволод. Повторять свои ошибки Сема явно не собирался. Но каждая такая ошибка, это опыт. И порой, опыт болезненный, а не смешной.
В конце сентября Сема собрал всю команду и сообщил, что на ближайших выходных все едут на природу. Марк, пользуясь моментом, пояснил мне, что подобные корпоративы, если можно так назвать, Сема устраивает каждый год. Потому что именно двадцать девятого сентября была основана студия «Камео». В этот день начался путь Семы, как порно-режиссера.
В этот день отменялись все съемки, машины забивались не аппаратурой, а сумками с едой и алкоголем, после чего пестрая компания ехала за город, в осенний лес, где проводила две ночи на свежем воздухе. Отказов Сема не терпел, о чем Марк упомянул тоже. Присутствовать должен был каждый, а иначе какая мы тогда семья. Неделя пролетела быстро, а все перерывы посвящались обсуждению предстоящего выезда. В этом студия ничем не отличалась от какого-нибудь среднестатистического офиса.
– Ну, готовимся к очередной порции веселья от наших оборотней, – усмехнулась Настя, заходя на кухню, чтобы налить себе кофе.
– Почему оборотней? – спросила я.
– Потому что стоит лакнуть чего покрепче, как сразу перекидываются. Ну, превращаются, обращаются, маски сбрасывают, – пояснила она. Кипяток, журча, струился в чашку, наполняя кухонку вкусным ароматом. Кофе Настя пила свой и ревностно следила, чтобы «коллеги» его не таскали. – А с учетом, что новеньких у нас много, веселья определенно не избежать.
– В прошлом году… как его звали, Насть? – задумчиво протянул Марк.
– Артурчик.
– Точно! Артур. Артур у нас горячих мачо отыгрывал. Испанцев всяких, мексиканцев… Так вот, – улыбнулся Марк. – Играл он с Ладой в «очко», да вот беда, не знал, что с ней в карты лучше вообще не садиться. Батя ее каталой был. Ну, дочурку