– А на синем глазу Ладка любого разденет, – добавила Настя. – Вот Артурчик и решил попытать удачи. Он на Расписную нашу глаз свой черный положил. Ну, не только глаз. Писюн бы тоже не отказался пристроить. Да Ладка Семе сразу сказала, что с Артуром сниматься не будет. Хоть ты тресни. Не будет и все. С Кукурузой будет, а с Артуром нет. Задело Артурчика это сильно. Парень он горячий, а тут пригубил бухлишка и к Ладе с предложением. Давай, мол, в карты перекинемся. Моя возьмет – тебя возьму. Твоя возьмет – отстану. Ладка только усмехнулась и колоду из рюкзака достала. Хули ей? Она и не таких разделывала.
– Короче, к Артуру в тот день вообще карта не шла. Продул он Ладе не только все деньги, но еще и должен остался. Два или три гонорара за съемку, не помню. А потом на радостях нажрался так, что на ногах еле стоял.
– Моргнуть не успели, а Артурчик… хоп! И исчез, – хохотнула Настя. – Но не бзди. Погулять он пошел. По ночному лесу. Голову проветрить, передернуть там, чтобы мысли всякие в голову не лезли. Нашел местечко уединенное, ширинку расстегнул и бесогона своего достал. А потом… нога поехала, и он в овраг свалился.
– Короче, он не только ногу сломал, но и член, – тонко улыбнулся Марк.
– Охуительная история, – кивнула я. – Лечится до сих пор?
– Не-а. Мед закончил, на родину свалил. Врачом сейчас работает, да Ладке порой написывает, в гости зовет, – ответила Настя. – Но как, блядь, весело было его искать три часа в кромешной тьме, а потом вытаскивать из этого оврага. Поломанного, грязного… С хуем, налево смотрящим. Короче, вытаскиваем мы его, а Артурчик скулит, слезы с семенем пополам по лицу размазывает и Ладку зовет. А Лада в лагере осталась. Марка в палатку затащила и постыдной любви с ним предалась.
– Ну, – покраснел Марк и неловко улыбнулся. – Я тогда тоже хорошо за воротник залил.
– Так что, красотуля, в этот раз тоже кто-нибудь отчудит. Могу спокойно забиться на пятихатку.
– Ты еще за прошлый раз не отдала, – напомнил ей Марк. – Севушка две секунды внутри Светки продержался.
– Ой, да отдам я тебе, – огрызнулась Настя. Но, судя по улыбке Марка, тот на нее не сердился. – Мозг вынесешь за пять сотен. Ебака мелочная…
В пятницу вечером, аккурат после съемок, вся команда погрузилась на машины и отправилась в путь. Как бы Сема не хотел собрать всех, кто-то все же отвалился. В основном это были новенькие, еще не успевшие привыкнуть к странным приказам режиссера. Но и без них компания собралась впечатляющая, забив не только фургончик, в котором обычно ездили на съемки, но и еще две машины: «девятка» осветителя Леши – крепкого, молчаливого мужика с косым шрамом через все лицо, и «фольксваген» Лады, куда забрались мы с Марком, а также Настя. Конечно, были и сложности, потому что Лада музыку слушала исключительно злую и даже отчасти больную, отдавая предпочтения слишком уж экстремальным направлениям метала. А так по ней и не скажешь. Из-за музыки разгорелась война. Настя настаивала на собственных дисках, которые лежали в сумке вместе с ноутбуком, а Лада парировала тем, что «купите свою машину и выебывайтесь, как хотите». Поэтому всю дорогу мы слушали Dismember и Benediction, Avulsed и Pestilence, приехав в лес с квадратными головами и опухшими мозгами.
– Такая красивая соска, а музло слушает, ну чисто вынос кишков, – пожаловалась Настя, выбираясь на свежий воздух. – Ох, ебать. Не думала, что так буду рада тишине.
– Это ненадолго, – усмехнулся Марк, доставая из багажника сумки. Он кивнул в сторону фургона Семы, откуда вылезали остальные. С шумом, смехом и руганью. Если мы слушали метал, то Олег наверняка пытал пассажиров блатняком и старой попсой. И вот поди разбери, что хуже.
– Так, родные! – скомандовал Сема. – Разгружаемся! Мальчики – на вас палатки. Дамы займутся очагом и уютом.
– Да вот еще, – фыркнула Настя, выхватывая банку пива из ящика, который нес молчаливый Леша. – Уют, тепло и я – вещи несовместимые. А вот бухич – родной братик.
– Это потому что ты злая пизда, – кивнула я. – Но я, пожалуй, тоже от пива не откажусь.
– Налетай, красотуля. Пока Сема окончательно не припряг кашу варить. Как-то раз он натурально Ладку заебал, чтобы та гречку с тушенкой в котелке забубенила. Ну, Лада и сделала. Такое, что жрать невозможно. Котелок тот закопать пришлось. Воняло нещадно. С тех пор к готовке ее никто не привлекает.
– Удобно, – улыбнулась я, смотря на Ладу. Та, закрыв машину, прогуливалась по полянке, где будет разбит наш лагерь. Остальные тоже разбрелись кто куда.
Олег, Марк, Леша и остальные мужчины занялись палатками. Командовал ими, естественно, Сема, чей голос в лесной тишине звучал не грозно, а приглушенно. Веня обкладывал камнями будущий костер. И где он только камни в лесу нарыл? Вопросец, да. Мама Валя и Катерина Львовна с двумя актрисами, Светой и Тоней, обсуждали, что надо готовить в первую очередь, а Лада с ехидной улыбкой за этим наблюдала. Настя уткнулась в блокнот, изредка прерываясь, чтобы глотнуть пива и послушать Сережу, который играл на гитаре. Играл он хорошо, может быть, поэтому его не запрягли работать. Ну, либо от карлика только и пользы было, что звуковое сопровождение. Ну а я, пользуясь моментом, пошла знакомиться с людьми, которые были крайне редкими гостями на съемочной площадке. Бухгалтеру и «теневому связному» – Лике, обеспечивающей Сему заказами, монтажеру Андрею и невзрачной женщине, которую звали Роза, и которая, опять же, была женой нашего «доброго» режиссера. Настя как-то обмолвилась, что настоящим управляющим является именно она, но глядя на Розу в это как-то не верилось. Не верилось, что эта худенькая тетушка с глубоко запавшими карими глазами вертела всем. Однако стоило ей открыть рот и что-то сказать своему супругу, как тот вжимал головенку в плечи и беспрекословно выполнял все, что пожелает жена.
– Привет, мы, кажется, незнакомы, – улыбнулась я, подходя к Лике – красивой, высокой женщине в весьма неплохом спортивном костюме. Лика, как и я, презирала длинные волосы, отдав предпочтение короткой прическе, в ушах поблескивали бриллиантовые «гвоздики», а на руке я увидела довольно неплохие часики. Ну, хули тут удивляться. Бухгалтеры – народ зажиточный. А если Лика являлась поставщиком заказов, то было ясно, что Сема не обделял своего бухгалтера деньгами.
– Лично незнакомы, – улыбнулась она, приподнимая на уровень глаз пластиковый стакан с вискариком. – Анжелика. Можно просто Лика. А ты Женя, так?
– Женя.
– Актриса, если мне не