Спать мы пошли втроем. Мы с Ладой забрались в палатку и, устроившись поудобнее, моментально уснули, положив головы Марку на грудь. А он просто обнимал и поглаживал нас. Не как коллег, но и не как любовниц. Скорее, как сестер. Ласково и осторожно, боясь разбудить. А мы, прижавшись, обнимали его. Словно пытались сохранить то немногое тепло, что еще осталось в нас.
Скажи мне кто тогда, что все очень скоро пойдет по пизде, я бы ни за что не поверила. Но жизнь – хуевый сценарист, в чем каждый со временем убеждается.
Глава седьмая. Крыша.
Переезд получился шумным и хаотичным. Обитатели дома культуры с удивлением смотрели на грузчиков, которые таскали в грузовые машины реквизит и технику. У меня даже сложилось ощущение, что никто в доме культуры знать не знал о том, что в подвале располагается какая-то студия. Что уж тут об этом говорить, если вахтерша трижды подходила проверить бумажки. Не верила, что весь этот хлам и все эти люди тут ранее квартировали.
К счастью, бдсм-хлам, самотыки и прочие сексуальные игрушки засунули в коробки и перетянули скотчем. Иначе удивлением обитатели дома культуры точно бы не отделались. Погрузка заняла большую частью дня, закончили мы только ближе к шести вечера, ну а я могла только гадать, откуда в крохотной студии столько барахла. Странного и не очень.
– А чо за студия у вас? – весело спросил веснушчатый пацан на велике, подъехавший к грузовику и задавший вопрос Марку. Тот, как и я, пользуясь моментом, курил и прятался от Семы, который решил припрячь не только нанятых грузчиков, но и актеров.
– Фотостудия, – улыбнулся Марк. – Ну и видео снимаем.
– А куда съезжаете?
– В Колыму, – встряла Настя, подходя к Марку. Она смерила пацана внимательным взглядом и недовольно фыркнула. – А ты с какой целью интересуешься, шкет?
– Да, так, – пожал тот плечами. – Интересно.
– Ну так чеши давай. Любопытному на днях защемили яйцо в дверях.
– Нос же, – рассмеялся пацан.
– Кому нос, а кому яйцо. Не буди лихо, любопытный. Дуй отсюда и не отвлекай порядочных людей… Марк, Сема там кровать вытащить не может. На помощь зовет.
– А разобрать ее не судьба? – вздохнул тот, посмотрев на меня. – А ведь грузчики деньги за это получат.
– А мы рабы на галерах, – хмыкнула Настя. – Пошли, масса Марк. Белый господин ругается. Говорит, что скоро твою черную жопку ебать будет…
Но, как оказалось, погрузка была не самым страшным. Потом нам пришлось все разгружать и занятие это растянулось до поздней ночи. Сидя на коробках в новой студии, мы пили дешевый коньяк, купленный по случаю Олегом в ближайшем магазинчике, и негромко обменивались впечатлениями. Вернее, говорил только Сема, а все остальные молчали, уставшие, как собаки, за целый день беготни.
– Прекрасное же место! – воскликнул он, обводя рукой обширное помещение, где мы сидели. – Море света, окна большие.
– Сарай, – добавила Настя. – Сема, я бедро потянула. Мне нужна компенсация.
– Будет вам компенсация. За помощь и за все остальное, – отмахнулся режиссер. – Вы только посмотрите! Здесь будем снимать сцены с кроватью. Дальнюю комнату оформим под офис. Настоящий такой, со столом, компьютером, креслом-качалкой.
– Может спортзал до кучи сделаете? – устало спросил Леша, смотря на свои подрагивающие руки. Он работал на совесть вместе с остальными грузчиками и неслабо так притомился.
– Спортзал! – взревел Сема, воздев палец вверх. – Настя!
– Двадцать три годика уже Настя, – вздохнула та. – Хочешь спортзал, сам тренажеры закупай. Мое дело – сценарии…
– Да я о сценариях и говорю, – перебил ее Сема. – В заказах же часто спортзал фигурирует.
– Ну, последнее время было, да, – нахмурилась Настя. – Любят мужики смотреть, как потных баб в лосинах дерут. Но это ж так, одна заявка из ста.
– Ну, можно спортзал, как спортзал использовать, – встрял Марк. – Пока не снимаем. И нам полезно себя в форме держать.
– Угу. И тратиться не надо, – лукаво пропела Света. – Я за спортзал.
– Сделаем, родные. Все сделаем, – заверил Сема. – И одно помещение у нас трансформером будет.
– Ебать, – восхитилась Настя. – Оптимус Прайм пердолит Ладку в гузно. Охуенно.
– Кто? – переспросил режиссер и вновь махнул рукой. – Нам декорации нужны. Театральные. На колесиках. С одной стороны стена кирпичная, с другой обоями обклеенная. Красный фон, а на обратной картины и фотографии висят…
– Творца понесло, – буркнула я, рассматривая синяк на предплечье. Результат столкновения с кузовом грузовика во время погрузки коробок с барахлом. – Домой-то уже можно?
– Нужно, – кивнул Сема. – Родные, я этого не забуду.
– До утра. Потом забуду, – шепнула Настя, с хрустом поднимаясь со стула. – Ебатеньки! Потягушечки… хорошо-то как.
Но дома мне отдых тоже не светил. Войдя в прихожую, я потянула носом и скривилась. Валерьянка. Значит, мама не спит, а любимый братец Петенька снова отчудил. К гадалке, блядь, не ходи. И так все понятно.
Неслышно ругнувшись, я повесила куртку на крючок, разулась и, подхватив рюкзак, пошла на кухню, где горел свет. Как и ожидалось, мама сидела за столом, подперев подбородок кулачком и смотря в стену пустым взглядом. Вздохнув, я бросила рюкзак у табуретки, затем достала свою чашку из шкафа и заварила кофе. Что-то подсказывало, что разговор будет долгим, а значит о сне пока можно забыть.
– Что случилось, мам? – тихо спросила я, опершись на столешницу. Мама поджала губы и, виновато улыбнувшись, пожала плечами. – Давай, колись. Куда мой единоутробный братец умудрился вляпаться?
– Так все очевидно?
– Как в сраном ситкоме, – кивнула я, доставая сигареты. Мама, конечно, нахмурилась, но не стала ругаться. Словно понимала, что сигарета мне сейчас необходима. – Где он сейчас?
– Спит.
– Охуенно, что.
– Женя!
– Что «Женя»? – вздохнула я. – Знала б ты, как мне это остопиздело. Остопиздело, что бабы в нашем семействе решают проблемы мужиков. Хотя, Петро и мужиком-то не назовешь. Так… ебанько с яйцами. Которые пока никто не отрезал за очередной косяк. Вот о нем и хотелось бы услышать.
– Его Миша привел, – ответила мама. То, что она пропустила обзывательства в адрес своей кровиночки, настораживало. Да так, что у меня неприятно кольнуло в груди.
– Дядь Миша? Участковый наш? – уточнила я.
– Ну, да. Кто ж еще. В общем, старушку они того…
– Чего «того»? – побледнела я. – Убили, что ли?
– Нет, Господь с тобой.
– Блин, мам… Меня кондрашка когда-нибудь хватит с твоих подводок, – шумно выдохнула я, отодвигая кофе в сторону. – Ну и что со старушкой?
– Что, что… Петя с другом своим… Ромкой. Ну, с третьего