Выдохнув, Руни обтер руки об тряпку, бросил ее рядом на лавку и пошел в дом.
— Сами домывайте этот орущий комок шерсти, — проворчал он. — И нет, Ясира, я не люблю управлять теми, кого считаю семьей. А ему орать положено. Рыжик — кот, к воде не приученный.
— Так Рыжик или Руньярдик? — спросила ведьма ему вдогонку.
— Он Рыжик и никак иначе! — рявкнул Руни, не оборачиваясь.
Снова рассмеявшись, Ясира помогла мне обмыть кота, и после, развернув ткань, укутала его в нее.
— Неси свой комок шерсти в дом, защитница, и лучше тебе действительно называть его Рыжиком. Но я бы взглянула, как сам Руньярд себе под хвостом вылижет. Умеет, говоришь!
Довольно ощерившись, она перевернула ведро, выливая из него воду.
Мы же с котом гордо пошли в дом. Там на кухне оставалось мясо. И видят боги, за такие мучения мой мальчик его заслужил.
И он будет есть, пока на бока жир не наползет!
И я сама буду решать, как мне называть своего котика.
Глава 45
На улице окончательно стемнело. Я стояла у окна за плотной чистой серой шторой и наблюдала за Руни.
В комнате витал приятный аромат мелиссы. Он будоражил аппетит, но я и виду не подавала, что сильно голодна, и не желала ставить хозяйку этого уютного дома в неловкое положение.
Она явно не ждала гостей, поэтому и без моих капризов старалась быстрее собрать нам на стол.Там же на кухне у печи остался нализывать мокрую шерсть Руньярдик.
А меня отправили в дальнюю спальню, чтобы снять с себя лишнюю одежду, но вместо этого я так и стояла в куртке и смотрела на освещенный уличными фонарями внутренний двор.
А там...
Я взволнованно вздохнула. Нет, ну кто бы меня осудил?
От резкого удара топора вздрогнула.
Да, там был Руни. Скинув с себя куртку и рубаху, он принялся рубить дрова для бани. Я же разглядывала его голый торс и ощущала, как порхают в животе не совсем уместные бабочки.
Страх улегся. За день я немного пришла в себя и, кажется, только теперь по-настоящему оценила мужчину, который спас меня. И там действительно было на что смотреть.
Облизнув нижнюю губу, даже как-то расстроенно выдохнула.
— Ну да, хорош! — раздалось тихо за моей спиной. — Даже я засмотрелась. А чего плечи-то поникли? Что тебе стоит его завоевать?
Моргнув, я обернулась. В дверном проеме стояла хозяйка дома и как-то загадочно улыбалась.
— А толку время терять? — Я поморщилась. — Он оборотень, а у них истинные пары. Крути хвостом или нет, а все одно свое найдет и о тебе забудет.
— Ну, не совсем ты права, — Ясира тихо вошла в комнату и остановилась за мной. Посмотрела в окно и хмыкнула. — Он не просто оборотень, а еще и очень сильный ведун. И непонятно, какой крови в нем больше. Я таких, как он, никогда прежде не видела и вряд ли второй такой сыщется.
— Да, Руни очень сильный, — поддакнула, снова залюбовавшись его развитыми мускулами. Он замахнулся топором, а у меня сердце удар пропустило. — Но у него будет истинная.
— Хм... — Ясира выдохнула. — Он просил меня с тобой ни о чем не говорить, но разве можно запрещать что-то ведьме? Наивно полагать, что да. Так вот, девочка, мне, тебе и всему нашему великому ведьминскому роду всегда было наплевать и размазать на чужих истинных. За то нас и ненавидят. Как правило, не мужчины, а женщины... орины, леры, да и простые крестьянские бабы.
Я оторвала взгляд от окна и снова посмотрела на хозяйку дома.
— Это вы сейчас о чем? — Во мне проснулось свойственное мне неуправляемое любопытство. — Чем так славны ведьмы и при чем здесь я? Я родилась драконессой...
— Ой, дитя, — она тихо засмеялась, — а ведьминской крови вообще все равно, в чьем теле в венах бурлить. Тебя разве не смущает, что он волк?
— Ну... — Я глупо хлопнула ресницами. — Как бы... Не думала об этом. Но я драконесса.
— А я, девочка, чувствую в тебе совсем иное. Сильное и темное. Только спрятано оно. Кто-то жестоко обескровил тебя, думал, что это поможет скрыть твою истинную суть, только не выйдет. Ведьма ведьму всегда почувствует и, несмотря ни на какие запреты, в беде не оставит. Сама погибать будет, а свою кровь спасать. И он... Руни такой же... Это слабость, о которой он и не догадывается. И хорошо. Нам всем от этого только замечательно. Давно ведьмы ждали прихода сильного ведуна и даже не догадывались, что лицо у него будет истинного Зверя. Но и это нам на руку. А ты, если хочешь все про себя узнать, приходи ночью на кухню, пока красавец наш спать будет. И ему после ни слова. Боится он, похоже, за тебя. Слишком уж оберегает. Но и в том вина наша. Любят ведьмы прикинуться нежными и хрупкими. Нам так до мужского сердца добраться проще.
Прикусив губу, я ухватилась за штору и принялась комкать ее в руках от волнения. Это не укрылось от Ясиры.
— Кто твоя мать была, девочка? — задала она правильный вопрос.
— Я уже и не помню, — честно созналась, — но от нее всегда сладко пахло цветами и травами.
— Всё ты помнишь, Касси, признаться себе в этом не хочешь. Запугана. Но взгляни ещё раз во двор, разве рядом с таким можно чего-то бояться? Кем была твоя мать?
Моргнув несколько раз, я всё же нашла в себе силы заговорить о том, о чём отец запрещал под угрозой смерти.
— Ведьмой она была, Ясира. Но этих слов я никогда не должна была произносить, потому что я орина. Драконесса. И никак иначе.
— Ведьма ты, девочка, и сильная. Зверь в тебе есть, и ему от твоей трусости плохо. Волк Руни оттого и силён, потому что питается силой ведьминской. А твой ящер слаб, не способен к обороту. Но это я тебе потом всё расскажу. Уговори его здесь хоть на две ночи остаться, тебе он ни в чем не откажет. Всё, что захочешь, сделает.
— Почему?
Она улыбнулась.
— Я не его истинная, — зачем-то уточнила.
— А хочешь ей быть?
— А если бы захотела?