– А! – теперь уже улыбался Илья. – Когда рисуют пальцами или используют вместо акварели овощи?
– Что-то вроде того. – Писательнице, похоже, было весело. – Основы ты усвоил легко. Так вот. У творческого человека, как ты сам понимаешь, идей найдется много. Только далеко не все подойдут для современной публики. Сейчас искусство подчинено трендам.
– Повесточка? – немного удивился журналист. – Как в фильмах?
– В том числе и это, – подтвердила Клара. – Но не только… О! Новая партия!
Петр снова тащил картины. Илья поспешил помогать.
– Еще притащу штук пять, и хватит, – решил Горский.
– По-моему, уже больше чем достаточно, – прокомментировала писательница. – Давай пару штук, тут поставлю. Где же Амелия?
– Вон идет, – Петр указал на окно.
Художница почти бегом поднималась по лестнице к центральному входу.
– Успела добежать до сарая, – догадалась Клара.
Амелия, разрумянившаяся и запыхавшаяся, влетела в комнату. В руках она держала большую папку для эскизов.
– Все вместе! – обрадовалась она. – Почти как раньше. При Ане.
В ее тоне было что-то очень теплое, ласковое. Так обычно Петр разговаривал со своей самой младшей сестрой.
– И все ради тебя, – шутливо попеняла Клара. – Может, поможешь?
– Конечно! Только это положу…
Художница довольно небрежно пристроила папку на диване рядом с инструментом Анны и тут же стала обходить комнату кругом, проверяя свои картины.
– Помощь та еще, – усмехнулся Петр. – Хотя бы скажи, что еще нести.
– Серию «Прошлого» и «Унижение», – подсказала деловито Амелия. – Я начну расставлять.
– Мы пока не нужны. – Клара повернулась к Илье. – Давай продолжим. Тренд определяет многое. Считай, опять, как в школе, актуальные проблемы современности. Тема экологии, например. Сохранения природы.
– Она держится уже третий год, – заметила тут же Амелия. – И это не только концепция самого изображения. Это еще и материалы для создания.
– Те самые овощи, – шутливо подмигнула журналисту писательница. – Или там… Другие природные материалы, которые используют вместо красок. А что там еще было?
– Феминизм. – Амелия произнесла это слово с нескрываемой иронией. – Как и у тебя.
– Как без этого. – Клара досадливо поморщилась. – У нас только Аня относилась к этому спокойно.
– То есть, как и всегда, просто это игнорировала, – ответила ей сестра.
– Дамы? – Илья тоже с удовольствием поддерживал этот легкий тон. – Получается, не я один малодушно пишу на заказ.
– Естественно! – весело подтвердила писательница.
– Я думаю, даже не творческие люди живут на заказ, – высказалась Амелия. – Но нам все же везет больше. Потому что всегда можно аккуратно это обойти! И за это еще и заплатят больше.
– Например? – заинтересовался Илья.
– Вот! – Амелия указала на одну из картин. – Теперь давай смотреть. Это был цикл.
Гость дома подошел ближе.
– Цикл, – повторил он новое понятие. – Это когда несколько работ объединены одной идеей?
– Или одним персонажем, – подсказала Клара. – Как в книгах.
– Типа того, – согласилась Амелия. – Вот эти четыре как раз про феминизм. Это называется «Триумф».
Она указала на четыре полотна на подрамниках. Илья встал напротив, посмотрел на картины. Он ожидал чего-то такого, вроде комикса, что ли. Несколько эпизодов как продолжение друг друга, как сюжет, какую-то развивающуюся историю в красках. Но все четыре произведения были разными. Точнее, в каждом был заложен отдельный смысл.
В середине стояла картина, которую, как показалось Илье, он уже видел. Много света, ярких линий. Комната и большое окно, створка которого приоткрыта, будто приглашает в помещение свежий воздух, а за ним видно голубое весеннее прозрачное небо и ветку цветущей яблони. Гость недоуменно нахмурился, даже покосился в сторону входа, за которым были предбанник и лестница. Он видел раньше этот пейзаж. Тот висел чуть выше, над вторым пролетом. Но… еще тогда, в первый день, на той самой экскурсии, Илья подумал, что в сюжетах Амелии угадывается некий второй смысл. Вернее, он должен быть. Там, на «шаблоне», как назвала это сама художница, его не было. А вот тут он появился.
Журналист с интересом всматривался в изображение. В той самой полуоткрытой створке будто бы проявилось отражение. Был виден силуэт женщины, работающей за компьютером. Одета в деловой костюм, волосы собраны в сложную прическу. Самого лица не видно, не прорисованы и какие-то мелочи и детали. Только вот такой почти «теневой» образ. Но при этом тот, кто смотрел на картину, точно мог понять, что изображенная там женщина слишком занята, чтобы обратить внимание на цветы, небо и весну в целом.
Илья стал рассматривать следующую часть цикла. Теперь это был городской пейзаж, лето, цветущие кусты шиповника. Снова что-то подобное он видел среди «шаблонов». Еще видна витрина дорогого магазина с яркой вывеской. И тут тоже в этот антураж вписано второе изображение, очертания автомобиля, красивого, явно дорогого, и снова женщина, в стильном платье, изящная, с идеальной прической. В одной руке она держала фирменный пакет, судя по всему с обновкой из того самого магазина, а другой прижимала телефон к уху. В этот раз силуэт женщины стал ярче, проступал отчетливее.
Журналист почувствовал, как все больше увлекается, будто разгадывает новую загадку. Он понимал сюжет, понимал идею Амелии и даже название этой серии картин. Это путь. Усердная работа, первые финансовые успехи. А дальше?
На следующем полотне был изображен ранний вечер. Большое помещение, видимо холл какого-то офисного здания. Снова окна, панорамные, широкие. Между ними расставлены какие-то кадки с растениями с развесистыми листьями. А там, за окнами – город, на который спускаются сумерки. И снова тонкий женский силуэт. На этот раз женщина стояла спиной и смотрела вниз. Будто наблюдала, как готовится ко сну ее личное «королевство». Во всем облике героини чувствовалась уверенность и решительность. И сам ее образ стал отчетливее. Он уже не прятался за «антуражем».
Илья дошел до последней картины цикла. Торжество, много света и людей. И будто на подиуме – она. В шикарном платье, все с той же сложной элегантной прической. Яркая и стильная, достигшая своего триумфа. Проявившаяся и вышедшая на первый план. Теперь видны все детали ее образа, даже умелый вечерний макияж. Но лицо… Оно так и осталось непрорисованным. Чтобы каждая могла представить себя на ее месте? Или чтобы, кто знал, мог увидеть лицо самой Амелии. Потому что Илья это уже видел! Он, стоя напротив картины, невольно засунул руку в карман, где лежал его сотовый телефон, куда Петр только несколько минут назад переслал фотографии. Именно так художница выглядела на одной из них. На той самой, первой,